— Я это знаю, — сказал Педерсен. Его худые щёки с сероватой кожей порозовели. — С марта мы отозвали всех наших агентов, мистер Президент, но тут в высшей степени нестандартная ситуация…
— Но я дал слово, — продолжал настаивать Рэндалл.
— Я готов понести наказание, — вмешался Гэррити, — но я бы хотел, чтобы вы выслушали Джесси. Я думаю, вы поймёте, что у нас не было выбора.
— Хорошо. Излагайте. — Президент сложил руки на груди, всем своим видом давая понять, насколько он недоволен и повернулся к Педерсену.
— Не поставив нас в известность, — сказал Педерсен, — ранней весной агент Спрэг тайным образом присоединился к «Чёрным Двадцать Первого Февраля» — самым прямым образом нарушив правила Бюро. Он согласился поставлять руководству этой организации информацию о Бюро. В сущности, он стал работать против правительства, нарушив присягу своей службы. — Нервничая, Педерсен потёр ладони. По этой неприглядной истории будут судить о его Бюро. Предательство, двойная игра, убийство… Он чувствовал себя, как человек, которого силой заставляют исповедоваться. — В последний четверг он всё же пришёл ко мне. Он признался в своём тайном членстве в этом обществе, откровенно сказав, что верность своей расе одержала верх над присягой. Спрэг не стал скрывать, что передавал Ч. Ф. информацию о Бюро… К счастью, эти данные не имели большого значения, главным образом процедурные вопросы… Тем не менее, он стал мучиться сомнениями.
Первой причиной было то, что, как он узнал, на предыдущей неделе где-то на побережье Северной Каролины был тайно выгружен арсенал оружия. Пистолеты, автоматы, ружья, несколько портативных ракетных установок — и всё в немалых количествах. Оружие было доставлено к побережью небольшим африканским сухогрузом — с портом приписки в Гвинее, как мы считаем — и переправлено на берег членами Ч. Ф. И затем в частных машинах оно было развезено по стране и поступило в распоряжение отдельных отрядов и групп «Чёрных Двадцать Первого Февраля». Спрэг так же выяснил, что были ещё две партии такого же груза, обе доставленные, естественно, с нарушением законов об импорте и федеральных правил контроля и регистрации оружия. — Педерсен бросил взгляд на Президента, опасаясь, что тот прервёт его и торопливо продолжил. — Спрэгу удалось уловить намёки, что все три груза оружия приурочены к какому-то крупному выступлению в период Четвёртого июля, когда многие будут отдыхать во время долгого пятидневного уикэнда. Я предполагаю, что Спрэгу нелегко было сделать такое признание, он выдержал мучительную борьбу со своей совестью. С одной стороны, существовала верность по отношению к своему народу. С другой, как я предполагаю, преданность Бюро и чувства по отношению к своим коллегам, таким же агентам, а так же беспокойство о судьбах страны. Но честно говоря, я не знаю толком, что у него творилось в голове. — Педерсен развёл руки, признаваясь в бессилии разрешить тайны человеческого мозга. — В конце концов, его заставило решиться известие об оружии. Он опасался, что может разразиться гражданская война, и он понимал, какие жертвы понесут его чёрные собратья. Так что он пришёл к Бреннеру и рассказал ему о своём членстве в Ч. Ф. Конечно, Спрэг не сомневался, что его уволят или под тем или иным предлогом отдадут под суд.
