— Рахикайнен Эдит?
Харьюнпя кивнул.
Харьюнпя застегнул пиджак и поднял с пола служебную сумку.
— Ну, вот. Я должен вам еще сказать, что поскольку она не получала гражданской пенсии[7], вы можете обратиться за пособием на похороны в ведомство по гражданским пенсиям. — Слова выходили толчками, наскакивали друг на друга и казались дикими. Харьюнпя прокашлялся.
— Да-да... я обращусь, я позвоню. Я буду ждать вашего звонка, вы сообщите мне о результатах, — произнес Макконен высоким голосом, в котором слышался страх за то, что боль вырвется наружу.
— Ну ладно. Пойду. До свидания. — Харьюнпя пожал сухую и холодную руку. — И... от себя лично... мои соболезнования... в вашем горе, — добавил он смущенно, ибо чувствовал, что эта пустая фраза всего лишь привычный стандарт и сказана даже ради некоторого самоуспокоения. Выходя в переднюю, он старался не думать, каково сейчас Макконену остаться одному в пустой квартире в обществе фарфоровых зверьков и всадников в тюрбанах. Харьюнпя не взглянул на шубу и парик, но мысленно увидел, как Макконен, давясь подступающими к горлу рыданиями, убирает их в платяной шкаф.
Харьюнпя спустился по ступенькам вниз. Он не бежал, а ступал на каждую ступеньку. Литые чугунные перила позвякивали от соприкосновения с носилками где-то там, внизу. Из квартиры доносились голоса. По радио передавали музыку, где-то постукивала посуда, где-то совсем близко плакал маленький ребенок. Все это были голоса жизни. Они повторялись так изо дня в день, такими же их слышала госпожа Рахикайнен, и такими же они останутся во веки веков.
Харьюнпя закурил только на третьем этаже. Именно в этот момент, на грани осознанных и неосознанных мыслей и чувств, возникло ощущение, что он еще молод и будет долго жить. На нижнем этаже он заметил, что первая белка на орнаменте, украшавшем стены, сидит в отличие от остальных и держит в лапах еловую шишку.
Дежурка уголовной полиции находится в доме на углу Александеринкату и Софиянкату. Она — на уровне тротуара, и поэтому звуки уличного движения, особенно грохот трамвайных вагонов на стыках, беспрепятственно проникают внутрь. Вход для посетителей со стороны Александеринкату. Первая дверь слева ведет в справочное бюро, окрашенное в слащавый розовый цвет; помещение делит надвое массивная изогнутая стойка. Она сделана с таким расчетом, чтобы о нее было удобно опереться, однако редкий посетитель осмеливался поставить на нее локти, потому что по другую сторону сидят дежурные.
