— Скажите просто, что не знаете. Зато я точно знаю, что пуля, убившая вашего отца, летела со стороны двери…
Девушка испуганно смотрела на Красла.
— Нет! — вскрикнула она.
— Стреляли вот откуда, и притом из пистолета, — сказал учитель уверенно. — Я не один год служил. Этот заряд не из солдатского ружья. Он гораздо меньше. Пистолетный, в этом я уверен. — Он погладил девушку по плечу.
— А теперь скажите мне, что выяснили жандармы?
— Жандармы? Они здесь и не были. Они ловили в горах главарей и подстрекателей стачки. Несколько дней все выслеживали. Написали мне справку о смерти отца без всяких объяснений. Говорят, тогда больше пятидесяти человек схватили. Потом они готовили процесс в Болеславе. О моем отце никто и не вспомнил!
— Вот, значит, как! А скажите-ка, ваш отец не имел врагов? Был кто-нибудь, кто его терпеть не мог, хотел убить?
— Не знаю… Нелепо все это. Никто к нам не мог войти. Странные у вас мысли. Папу убила шальная пуля.
— Не ссорился ли он с кем-нибудь перед самой демонстрацией? Вы сами говорили, что ваш отец много бывал среди людей, произносил речи. Почему же на этот раз он остался дома? Ждал кого-то? Или боялся чего? Зачем он загородил дверь? Разве это не странно?
— Он боялся Шойе, я знаю.
— Шойе?
Девушка рассказала о некоем социал-демократе из Либерца, который задолго до стачки призывал чешских рабочих объединиться с немецкими.
— Они поспорили с отцом утром, перед демонстрацией. Шойе хотел, чтобы папа пошел с ним в Гаратицы уговорить тамошних рабочих тоже прекратить работу. Там работают и чехи, и немцы, это смешанная деревня. А папа отказался наотрез. Они спорили, кричали друг на друга, Шойе назвал отца предателем, я слышала, как он угрожал ему. — Альбина говорила теперь быстро и уверенно, как будто решилась открыть все. — «Ты предатель, и я с тобой расправлюсь как с предателем!» — кричал Шойе, он немного умеет по-чешски. А другие, которые ворвались вместе с ним в лавку, украли у папы целый ящик спичек. Папа испугался, что подожгут, закрыл ставни и загородил дверь.
— Почему же вы ему не помогали?
— Я помогала!
— Послушайте, барышня, — Красл присел на край постели и взял ее за руку. — Послушайте, Альбинка, давайте договоримся. Или я иду в полицию и сообщаю обо всем: об этой странной шальной пуле, о ссоре с Шойе. Или мы с вами поедем в Либерец. Как вы считаете?
Альбину пришлось долго уговаривать. Она не хотела, чтобы ее допрашивали, знала по рассказам, что в полиции занимаются рукоприкладством.
