Летучая Смерть хохотнул. Он будет убивать их по одному, на глазах у всех остальных. Чтобы те видели и знали, что их ждёт. А потом… Потом он просто улетит. Таково было его решиение.
— Эй, ты! — услышал вдруг Калюгин. — Ну как там «Чунга-чанга»?
Леонида аж перекосило. Кто? Кто говорит о его любимой песенке, да ещё и в таком тоне?
Он обернулся. Перед ним стоял широкоплечий качок.
— Ты кто? — проговорил Калюгин.
— Старший лейтенант Шаров, к вашим услугам! — улыбнулся качок.
— Хочешь смерти? — Летучая Смерть направил на Шарова ствол. — Ты её обретёшь!
— Ну да, с Калашом-то любой из нас силён! — провозгласил Виталий. — А вот по-честному, в рукопашной, слабо?
Калюгин в ярости откинул оружие.
— Да я четыре года боксом занимался! — воскликнул он. — Я тебя одной левой!!!
— Ну, давай! — улыбнулся Шаров и поманил к себе Леонида рукой.
Летучая Смерть двинулся на Виталия. Схватка была недолгой. Пара минут — и Шаров с синяком под глазом свалился на пол.
Калюгин торжествующе замер над ним.
— Я победил! — заметил он.
— Да что ты говоришь! — вымученно улыбнулся Шаров.
Одним резким движением он подтянулся к Калюгину вплотную и щёлкнул рычажком вверх. Летучая Смерть даже понять ничего не успел, прежде чем реактивный ранец унёс его вверх, под потолок. На дикой скорости Калюгин взлетел вверх и ударился головой об потолок. Удар получился настолько сильный, что он потерял сознание.
— Вы все свободны! — объявил Шаров людям в зале и сам свалился без чувств.
* * *
— Это было примерно как в шахматной партии, — сказал Виталий, сидя в кабинете Следакова. — Как тогда, с Артёмом. Если хочешь, чтобы противник подпустил тебя поближе, просто поддайся ему.
— Так ты мне тогда поддался? — пробурчал Змеев. — А я-то, дурак, радовался, думал, выиграл.
— И как я сам не догадался до такого решения? — задумчиво произнёс Следаков. — Старею, старею…
По телевизору показывали довольную физиономию Самойлова. Ему опять доставались все лавры победителя.
— Эй, это нечестно! — произнёс Шаров. — Всё сделал я, а вся слава — ему!
— Привыкай, Виталик! — грустно улыбнулся Следаков. — Это надолго…
Тимофей Евгеньев дежурил в музее. Непосильный труд заключался в том, что он сидел за столом и разгадывал кроссворды. Работа — не бей лежачего, но платили за неё исправно. Евгеньеву, во всяком случае, хватало.
На этот путь сорокалетнего дежурного сподвиг отец ещё в детстве.
«Слушай! — говорил он. — Без связей в этом мире ты ничего не достигнешь. Но связей у нас нет. Единственное, к чему тебя могут подключить, так это к работе в охране. А дальше уж сам решай — работать тебе в банке, который строго раз в неделю грабят, или в музее, до которого никому дела нет. Платить, конечно будут меньше, но это того стоит!»
