Снизу доносились шумы пробуждающегося леса, мало знакомые Нури, но понятные Олле, наверное, последнему на земле охотнику. Тихо двигалась лента на указателе состояния растительности и почвы, и иногда вздрагивал писчик, ломая прямизну линии: здесь очаг поражения грибком, а вот здесь невидимый сверху ручей вынес откуда-то порцию вредной дряни. Завтра ленту изучат биологи и примут меры: ликвидируют грибок, а ручей отсосут или временно перекроют.
Поляна внизу горела изменчивым белым пламенем: призрачно светились цветы на низком кустарнике, сгущались и с тихим звоном таяли клубящиеся облачка, рассыпались тысячами огоньков.
— Светлячковая поляна, — шепотом сказал Нури. — Ты видел подобное?
— Однажды… — Олле не договорил. Что-то просвистело в воздухе, послышался звук мягкого удара. — Извини, но, по-моему, у меня пробита ладонь. Вернее, крыло. Взгляни, что там?
Он выпрямил кренящийся аппарат и перешел на планирующий полет, снижаясь кругами. Пес держался рядом, как привязанный.
Нури в коротком пике зашел снизу и увидел: почти в середине крыла торчала оперенная стрела, и стекала по ней подкрашенная глюкоза — голубая кровь синтмышц махолета.
Они приземлились в середине поляны, и, пока Олле, поминутно потирая саднящую ладонь, — реакция на пробитое крыло, — высвобождал от браслетов пса, Нури огляделся. На поляне было светло от мириадов роящихся светлячков, и белый предутренний туман почти скрывал склоненного Олле. Удерживая за ошейник рычащего пса, он протянул бамбуковую стрелу с обожженным наконечником, взглянул в глаза Нури:
— Что это с тобой?
— Мамочка моя, — сказал Нури. — Питекантроп!
Это уже потом они рассмотрели мосластые руки, кривоватые ноги и патлатые нечесаные головы. Потом. А сейчас повеяло на них неизведанной дремучестью и угрозой от приземистой, без шеи, фигуры. В отведенной назад руке, готовый к броску, питекантроп держал копье.
— Гром, следить! Следить! — неожиданно высоким голосом прокричал Олле, перехватывая на лету копье. Нури успел заметить, как молча метнулся в сторону и исчез пес, и тут же на них с воем и уханьем навалились со всех сторон, словно изверженные туманом, питекантропы, хватая за плечи, за ноги и норовя укусить куда попало.
Сокрушая чьи-то носы и челюсти, Нури увидел, как, неся на себе груду тел, шагнул к нему Олле, и услышал его восторженный вопль:
— Сдавайся, Нури!
Под руками Нури смачно стукнулись лбами и помертвели на миг двое самых настырных нападающих.
