– Не боись, ушастик… И тебе силёнок, если надо будет, добавим, и соседа дачной дипломатии обучим.
А наутро, когда Семёнов начал в тревожных красках рисовать вечернее происшествие, внимательный сосед выслушал его рассказ и улыбчиво сказал:
– Не парься так попусту. Ты же сам сказал, что ничего, хозяйка поговорит, повоспитывает… Так, наверное, будет и с тем кролом.
Но вскоре Юсуп понял, что никакой воспитательной работы со своим землеройным птицеводством соседи и не начинали. Посмотрел при поливе картофельных рядков на их оголившиеся клубни и подумал: «Нет, надо действовать… даже в ущерб родной уйгурской кухне». Привёз с ее подсобного хозяйства ещё несколько предназначенных для забоя сородичей своего дачного питомца. Выкопал для них клеткообразную яму с сетчатой крышей, и начали они с интересом обживать эту необычную для себя обитель. А к осени, когда урожаем словно забеременели все дачные грядки, облечённые хозяйским доверием кролики стали активно рыть ходы к этим плодам природно-людского труда. И, подобно шахтёрам-проходчикам, взяли по примеру серого старожила подземный курс на соседский участок.
– Что, мать, уже начинаешь убирать моркошку? – выйдя на утреннюю физзарядку, с удивлением позвал жену Семёнов. – Тогда уж делай это как-то поаккуратнее, что ли, по-людски.
– Ты очки случаем не забыл? – выбежала из дома она. Пригляделась и всплеснула руками: – Ой, мамочка ро-о-одная!.. Чё ж эти кролята натворили-то?
– Какие ещё кролята? Я же его не так давно чуть в жаркое не отправил… Неужто ожил? – покосился на свои заживающие пальцы и пожал плечами супруг.
Слово взяла нарушаемая лишь соловьиной трелью тишина. Словно ждущая сейчас непременно женского голоса.
– Ну да, «жаркое»… Видать, такое смачное, что сосед на нём целый крольчатник вскормил прям у межи, – зло съехидничала хозяйка. – Только вот почему эта серость повадилась именно на наши грядки?
«А ещё на чьи ж им вадиться-то, если не на ваши», – мысленно ответил ей убирающий на своей стороне межи следы куриного разгула Юсуп.
Не заметившие его супруги безмолвно переглянулись, каждый по-своему оценивая увиденное и сказанное. Семёнов поправил сползающие уже к кончику вспотевшего носа очки и хотел было что-то уточнить, но лишь махнул на жену рукой. Их такой неслышимый даже самой природе супружеский диалог оборвал налетевший внезапно ветер. Казалось, он уподобился массовому спуску горных лыжников, решивших хоть ненадолго доставить в пропахшую осенними дарами долину всю прохладу всегда заснеженных вершин. А то просто погреться здесь, на обласканной солнцем земле.
