Когда все задремали, пошел дождь. Тихо застучал по брезенту. В сонной Тимкиной голове вертелись тревожные обрывки фраз, какие-то неприятные силуэты, подлецы или стервецы, плясали на бочке с порохом и громко пели. Прошло, может быть, несколько минут, а может, и часов, как вдруг раздался страшный грохот. Словно взорвалась бочка с порохом, на которой так славно плясали пираты.
«Банки сработали!!!» — пронзила Тимку страшная мысль. — «Сейчас навалятся!!!» В тот же миг кто-то больно съездил ему по носу. Отчаянно отбиваясь, Тимка вскочил. Что-то мокрое и тяжелое рухнуло на него сверху.
— «Навалились!» — содрогнулся Тимка.
— Я свой! — пронзительно завизжало прямо под Тимкой и очень больно двинуло в спину.
— Все свои! — отозвалось эхом рядом. — Все свои!!!
— Не стреляйте! — закричал Тимка, раздавая удары направо и налево, рванулся что было сил. Раздался треск, и Тимкина голова и плечи неожиданно легко проскользнули в образовавшуюся в брезенте дыру.
Внизу, там, где оставались его ноги, шла отчаянная схватка. «Навалились туда, а я стою тут…», — пришла мысль, и Тимка уже собрался было нырнуть обратно, как из распахнувшегося полога палатки выпала Алька. И сразу все стихло. Только настырно гремели банки. А в двух шагах на траве сидел… дед? Дед. И что-то там крутил, дергая дурацкую проволоку.
Заметив выпавшую из палатки Альку, дед перестал греметь и удивленно спросил:
— Ты что, Оля, не спишь? А? Не спится? Так рано еще… — Дед поднял глаза и увидел Тимку, застрявшего прямо в крыше палатки.
— Дед… — едва не плача, сказал Тимка. — Кто навалился?
— Да никто… — ответил дед. — Я, понимаешь, задремал было, а потом вспомнил: ружье в машине осталось. И пошел. А здесь дождь прошел. Ну и подскользнулся… И сразу, как запутался, вам сказал: все свои, чтоб без паники, спите себе дальше. Ведь рано же еще. А потом гляжу, Ольга вышла…
— Да-а… — Тимка потер ушибленный нос. — Вышла. Как же она вышла… когда выпала?
Алька продолжала сидеть, ошарашенно переводя взгляд с деда на Тимку. Тимка вылез из дыры в брезенте, после чего палатка сразу обмякла, и спокойно сказал: — У Альки, дед, вон тик от тебя…
Дед помолчал, зевнул, потянулся:
— Ладно, раз вы проснулись, будем готовить завтрак.
— С вами, Евгений Иванович, не соскучишься, — сказала Алька, окончательно приходя в себя.
— Мы пережили интересную ночь. Она нам запомнится, — сказал дед.
— Да, Евгений Иванович, — подтвердила Алька, — такого приключения со мной еще не случалось. Даже когда в пионерском лагере ночью мальчишки нас зубной пастой мазали, и то не так страшно было. Хоть Ларка и визжала…
