Пафнутьев убедился в том, что его пленник не буйствует, ведет себя пристойно. Наручники при нем. По обе стороны от него сидят крепенькие ребята в белых рубашках с короткими рукавами.
– У вас все в порядке? – спросил Пафнутьев. – Жалобы, нарекания, недовольство?
– Все отлично, Павел Николаевич, – ответил один из парней.
– Как в лучших домах Лондона и Конотопа, – добавил Зайцев.
– Шуточки у тебя, я смотрю, все знакомые, как говорится, бывшие в употреблении.
– Так они на конкретного потребителя рассчитаны.
– Разберемся, – повторил Пафнутьев и прошел к своему креслу.
– Кормить будут? – прокричал Зайцев вслед Павлу.
Тот постоял, не оборачиваясь, потом подошел к арестанту и негромко проговорил:
– Покормят обязательно. Потом догонят и еще разочек угостят.
– А шуточки у вас, между прочим, тоже не первой свежести.
– Каков потребитель, таков и юмор. – Пафнутьев улыбнулся и развел руки в стороны, как бы говоря: чем богаты, тем и рады.
Усевшись поплотнее в свое кресло, он откинулся на спинку и закрыл глаза. Какие-то слова Зайцева задели его за живое. Но Пафнутьев никак не мог вспомнить, что же именно сказал ему Зайцев, чем задел, в чем справедливо уличил. Павел вспоминал все подробности разговора и никак не мог уцепиться за что-то.
Наконец, измаявшись, он повернулся к Худолею, сидевшему рядом, и заявил:
– Хоть убей, никак не могу вспомнить! Что он мне такого сказал? Чем уел? Во что меня мордой ткнул? Ведь чувствую, что было такое. Ты сидел рядом, слышал каждое его и мое слово. Где я слабинку дал? В чем промашка?
– Он, Паша, хорошо тебя куснул.
– Ну?..
– Я очень даже удивился! Подумал, почему это наш многоопытный Павел Николаевич не ответит ему так, как он умеет? С его-то знанием человеческой натуры, положения в стране и ее окрестностях…
– Я сейчас выкину тебя из самолета!
– Есть куда более надежное средство, способное заставить меня заговорить.
– Ну?..
– Надо обратиться к стюардессе.
– Хорошо, обращусь, и что?
– И все.
Пафнутьев долго молчал, потом из его груди вырвался глубокий вздох облегчения.
– Я просто забыл, с кем имею дело, – покаянно произнес он.
– Да, это с тобой случается, – согласился Худолей.
– Простите!.. – Пафнутьев остановил стюардессу, пробегавшую мимо, попросил ее наклониться и доверительно прошептал на ухо: – Вот этот пассажир, который сидит рядом со мной, очень страдает.
– Боже! Что с ним? Я сейчас приглашу врача!
– Не надо врача. Ему помогут сто граммов водки.
– Сто пятьдесят, – поправил Худолей.
