Чужая собака | страница 5
Иван Дмитриевич расстроился. На скамейку подсел человек в толстом пальто с поднятым каракулевым воротником. В руках человека покоилась трость, вырезанная из корневища. Он постучал палкой по мерзлой земле, но Ивану Дмитриевичу вдруг показалось, что сосед бесцеремонно толкнул его в правую ногу своим сучковатым инструментом, словно хоккейной клюшкой. Он даже ощутил боль в косточке и невольно дрыгнул ногой, но как человек по натуре деликатный смолчал, рассудив, что это ему померещилось. Приблудная собака забеспокоилась.
— Отличный песик… Он вас так любит, — завистливо всхлипнул незнакомец, поворотя нос из каракуля. Коротков в сумраке успел заметить его маленькие острые глазки и сдавленное в висках лицо. Не дождавшись ответа, голова незнакомца юркнула в воротник.
Иван Дмитриевич укорил себя за бестактность и уже хотел ответить, но незнакомец опередил.
— Это бретонский гриффон? — спросил он в пространство.
— Гриффон, — повторил Иван Дмитриевич, понимая, что незнакомец спросил о породе собаки.
— Я так и знал… В молодости у меня был гриффон Аякс. Злоба и привязчивость к зверю, в особенности к волку, была изумительная. Брал мертво. Но по зайцу гнал плохо. И была дурная привычка бросаться на овец. Только теперь вот такой охоты нет…
— Нету, — согласился Иван Дмитриевич: не хотелось разочаровывать человека. Желание выпить и поесть чего-нибудь горячего не проходило. Он ощупал мелочь в кармане, проглотил слюну, пососал потухший окурок и выбросил его в снег.
— Гончие привязываются открыто и никогда не лгут в своих симпатиях, — интеллигентно похвалил собаку незнакомец, осторожно дотрагиваясь палкой до густого загривка пса. Собака сверкнула клыками.
— Не любит палку, — предостерег Коротков и пошевелился на ледяной скамье, вытащил часы «Молния» на цепи, посмотрел на стрелки. Мимо прошла дама глубокой молодости и равнодушно покосилась на обоих.
— Как собачку вашу зовут? — пристал незнакомец, усмехаясь плоскими губами.
— Никак, — грубо ответил Коротков и спрятал часы.
— М-да, отношения людей ложны, несовершенны. От ума идут, — обиделся человек и поковырял тростью мерзлую землю.
Собака столбила кусты.
— Люди о своем уме мыслят, как о собственных часах, — огрызнулся Иван Дмитриевич. — Каждый думает, что его часы хорошо идут.
— Как, как? — встрепенулся незнакомец, даже подпрыгнул на скамейке.
— Так, — желчно сказал Иван Дмитриевич. — На самом деле никто не знает точного времени…
Человек вдруг засмеялся, и смех его был похож на крик гуся:
