Изыльметьев внимательно выслушал своего помощника. То, что рассказывал Тироль, слишком точно совпадало с газетными отчетами, чтобы быть правдой. Подозрительными были и согласный хор газет и то обстоятельство, что многие редакции за одну ночь оказались в равной мере осведомленными в подробностях дела. Значит, тут действует какая-то сознательная, располагающая могущественными средствами и враждебная "Авроре" сила. В дезертирство матросов Изыльметьев не верил — он слишком хорошо знал каждого из них.
— Матросов немедля расковать, — сказал Изыльметьев после тягостного молчания. — Они понесли достаточное наказание за оставление Портсмута. Подобное не должно повториться на "Авроре".
— Рискованное решение, — заметил Тироль, внутренне закипая. Дисциплина экипажа, подчинение, престиж старшего офицера — все ставится на карту!
— Матросов наказали — и наказали сурово, — повторил Изыльметьев упрямо. — Все дело в том, считать ли их дезертирами или нет. Вы, как, впрочем, и эти лондонские господа, — он бросил на стол пачку привезенных на "Викториус" газет, — считаете матросов изменниками, я держусь иного мнения…
Тироль, однако, не унимался. Не скрывая злости и досады, просил об отправке матросов в Кронштадт с корветом "Наварин" или даже с торговым кораблем, ссылался на то, что, согласно высочайше одобренным постановлениям, умыслом к преступлению почитается "обнаруженное какими-либо действиями намерение учинить оное, хотя бы при том и не было произведено ни самого преступного действия, ни покушения к оному", просил, по крайней мере, оставить беглецов в кандалах до выхода в Атлантический океан.
Но Изыльметьев был непреклонен.
— Оставив их в кандалах, мы подтвердим клеветы врагов. Слуга покорный — я не намерен этого делать! Кошка на "Авроре"! — угрюмо проговорил Изыльметьев. — Какой позор!
Капитан назначил матросам особую присягу "для очищения подозрения", как командир корабля, он имел на это право.
Пройдя на бак "Викториуса", где унтер-офицеры снимали кандалы с матросов, Изыльметьев сердито обратился к Удалому:
— Бежать вздумали?! Опозорить "Аврору" и мою седую голову!
— И в умысле этого не имели, ваше высокоблагородие, — взмолился Удалой.
— А все-таки бежали?!
Удалой сказал дрогнувшим голосом:
— Легче смерть принять, чем чужой земле предаться. Обманом взяли нас… Своя-то земля и в горсти мила…
Опасения Изыльметьева относительно организованного характера травли экипажа "Авроры" полностью подтвердились на следующий день. Заговорили политики, парламентские ораторы, добродетельные буржуа и активистки филантропических обществ. Джентльмены, хладнокровно организующие убийство миллионов цветных людей, прониклись евангельским сочувствием к шести "невинным христианам, которых пытают и, несомненно, убьют так же безжалостно, как убивают несчастных турок на Дунае". Заговорил о попрании гуманнейших законов Англии искавший популярности прокурор Чарльз Рональдс. Раздраженный "Таймс" писал, что офицеры русских судов "находятся здесь на положении шпионов".
