Но пираты не привыкли сразу сдаваться в плен, где их не ждало ничего хорошего, и потому они сражались изо всех сил.
Толстый колдун не был исключением.
Отстранившись от умирающего Аппи, Шеттавос, собравшись с силами принялся творить последнее оставшееся в его запасе заклинание. Он не знал, что может за этим последовать, но ситуация не оставляла другого выбора. Если им суждено погибнуть, пусть вместе с ними на тот свет отправится побольше врагов.
Борясь с усиливающимся давлением на его разум, Шеттавос выкрикивал странные, непривычные для человеческого горла слова, призывавшие в этот мир Повелителя змей моря Эдждерху — заклинание-призыв, что было записано в железной книге, лежавшей на вершине Клыка Теней.
Заклинание было длинным, сложные сочетания шипящих звуков, перемежаемых редкими взлаивающими воплями были довольно сложны для человеческого горла, но Шеттавос упорно продолжал произносить слова давно забытого языка, даже не надеясь на результат — ведь заклинание было неполным. Окончание его надежно скрывалось в глубинах своевольной книги не желавшей подчиняться случайному пришельцу. Но в нынешнем положении Шеттавосу не оставалось ничего другого, кроме как использовать все шансы для выживания. И он старался как мог.
Внезапно нечто странное мягко коснулось его собственного разума точно холодное влажное щупальце спрута осторожно исследовало добычу, чтобы через мгновение, сжавшись тугой петлей удавить неосторожную жертву.
Наконец, пришел момент, когда защита Аппи, окончательно рассеялась под давлением противника. Теперь Шеттавосу приходилось сражаться не только за себя, но и за всех оставшихся в живых пиратов, пытаясь хоть как-то защитить их от вражеской ментальной атаки. Заклинание Эдждерху было произнесено, но Повелитель змей не спешил явиться на зов. Может быть колдун где-то ошибся, может быть не было сказано главное СЛОВО — результат был один. Ничего. И вдобавок ко всему, его разум продолжал подвергаться атаке. Словно чудовищный вампир высасывал его силу, выдавливая ее из тела. И толстяк не мог ничего противопоставить врагу, как ни старался вспомнить все известные ему защитные заклятья. Создавалось впечатление, что он сражается не с живым человеком, а с холодным злобным предметом, умеющим только одно — высасывать человеческие души. Это не было похоже на то, что происходило сейчас с Аппи. Ничего человеческого не было в этой страшной силе, вцепившейся в его разум. Шеттавос знал о существовании подобных магических предметов, но никак не предполагал, что когда-либо ему придется столкнуться с ними, особенно в роли жертвы. Он не хотел даже думать об этом. Но все-таки это произошло.
