Возможно, это распространялось и на женщину, стоящую сейчас перед ним.
— О чем вы говорите? Какая игра?
— Наша женитьба.
— Почему вы говорите это мне, а не своему отцу?
Зохра моргнула, но он успел заметить досаду в ее глазах.
— Я… Он болен. Я не хотела… расстраивать его лишний раз.
— Разве не расстроит его то, что вы пришли сюда посреди ночи? Чтобы доложить, что игра не стоит свеч.
Она пожала тонкими плечами:
— Если вы мне откажете, это расстроит… но не удивит его.
Айан нахмурился:
— Хотите переложить ответственность на меня?
Он видел, как тяжело она вздохнула. Его любопытство росло.
— Я не та женщина, что вам нужна, — сказала она. — Прожить жизнь в вашей тени мне неинтересно. И каждый год рожать вам по наследнику явно не мое призвание.
Несмотря на огонь внутренней злобы, Айан улыбнулся.
У этой женщины есть характер. И без ее слов о собственном призвании было понятно, что она не сможет следовать семейным традициям, принятым в их странах.
Тогда зачем король Салим подстрекал ее к свадьбе? Ведь он знал, что отец Айана, равно как сам Айан, будут на его стороне и без этой свадьбы.
— Если бы вы посетили ужин, то узнали бы о моем призвании, — заметил мужчина.
Зохра отрицательно покачала головой:
— Что я там не слышала? Что жены — это племенные кобылы, рожденные только за тем, чтобы производить потомство. Даже гаремные девицы живут лучше, чем жены королей. По крайней мере, с ними занимаются сексом.
Непроизвольный смех вырвался из его груди. Непривычный, хриплый, несвойственный Айану смех. Так же непроизвольно он сделал шаг в ее сторону.
Слабый румянец окрасил щеки Зохры. Она отвела взгляд, губы неслышно промолвили какие-то слова. На худых щеках залегли тени от длинных ресниц. Губы — розовые, даже без помады. Айан не любил запах цветущих роз, коим был пропитан дворец, его собственная комната, а иногда даже одежда. Однако в сочетании с ароматом ее кожи этот запах казался приятным. Более того, чарующим, дурманящим, искушающим.
— То есть вы предпочтете быть в моем гареме, нежели стать моей женой?
Глаза Зохры округлились.
— Речь идет о моей жизни.
Айан присел на кровать. Было приятно, что в ее присутствии он не испытывает привычного напряжения, как при гражданах своего государства с момента своего возвращения.
— Пока что вы не сказали ни слова, чтобы я принимал вас всерьез, принцесса. — Зохра открыла было рот, но он не дал ей сказать. — Я вижу перед собой взрослую женщину, которая закатывает подростковые истерики вместо того, чтобы заниматься своими обязанностями. А если кто-то прознает о том, что вы были здесь? Поползут слухи, будет скандал. Вряд ли это пойдет на пользу вашему больному отцу.
