— Ты дерюжку сверху положи, — заглянул в дверь лейтенант. — Без детонатора взрывчатка безопаснее каши манной, но несведущие люди. недоверчивы и боязливы, пусть не видят.
Старшина вышел в коридор и только тогда вдохнул полной грудью. Экономия бесполезная, одна морока. Не стал лейтенант всю взрывчатку закладывать, половины, говорит, хватит. Возись теперь. Вот харчишки сэкономить — да, на них теперь что хочешь получить можно. Ничего, сообразим…
— Изба-читальня. Тут и смотреть нечего, — Федот пошел было дальше, но уполномоченный удержал.
— Зайдем, проверим.
Шаткий, узкий столик, несколько газет, брошюрки.
— Каждому колхознику в руки — книгу! — прочитал Федот плакат на стене. Бородатый мужик с умильной улыбкой углубился в толстенный том на фоне золотой стены хлебов.
На тумбочке в углу — граммофон.
— Шикарно живут! — подскочил к нему Федот, крутанул рукоять. — Пружина лопнула. Какую граммофонию сломали… — разочарованно протянул он.
— Газеты несвежие, — уполномоченный склонился над столом.
— Ну, а так? — Федот пальцем раскрутил диск, положил на пластинку адаптер. Голос визгливый, петрушечный, перешел в певучий женский и, забасив, умолк.
— А мы его этак! — он прокрутил диск в обратную сторону. Отрывистая тарабарщина ревела из трубы, всхлипывала музыка, а он слушал, склонив, голову на бок, пока диск не остановился.
— Журнал посещений три недели не ведется, — Игорь Иванович захлопнул амбарную книгу. — Попрятались все. что ли? Непонятно.
— Так уж и попрятались, — Федот поднял за уголок брошюрку. — «Агротехнические указания по возделыванию сахарной свеклы». Надо же. И свекла без указаний не вырастет.
— А где же все?
Федот разжал пальцы, и брошюра с шелестом упала на пол.
— Где, где… Там, — он, не оборачиваясь, вышел.
Солнце отогревало, ласкало и нежило. Лейтенант потянулся, изгоняя остатки промозглого сумрака церковного подвала. Какая могучая конструкция! Он усмехнулся, вспомнив желание уполномоченного — до основания! Хотя, если правильно выбрать точки… Порядка тонны. Да, не больше.
Он подошел к стоящему у ворот чекисту.
— Благостно как! — улыбнулся ему сержант. — Заколдованное сонное царство. Не жалко грохотом своим будить?
Над крытыми соломой крышами — ни дымка. Покой…
— Мы тихонечко, хирургически. Чик — и готово. По новой методе.
— Методе… — протянул сержант. — Много осталось делать?
— Чуток. Сноровка наработалась.
Пустое, безоблачное небо колпаком огородило весь остальной мир. Безмолвие висело над храмом, неслышно звенящее безмолвие.
