Он взмахнул ими, и воспарил, стряхивая воду с серебристо-белых перьев. Они легко скатились, доставляя ему удовольствие. Взлетев выше, он двинулся к краю бассейна и приземлился на гладком, холодном мраморе. Он простонал снова. Подавленный звук прошел по воде и стал частью рева небольшого водопада на той стороне. Как он ненавидел этот ритуал. Он испытывал отвращение, что снова пришлось удовлетворять себя таким образом. Теперь его член был вялым, но не удовлетворенным. Завтра, ветер начнет ерошить его крылья и он снова возбудится. Но без нежных рук, чтобы облегчить его мучения, никакого теплого, сладкого, лона, готового принять его. Только его руки помогали ему, не было, той в кого он мог войти, и спастись от тьмы и ночи, которые наполняли его, он должен будет красться во тьме по архипелагу, пока рассвет не погладит ее снова… и снова.
Он схватил факел и опустил в воду, его ноздри вспыхивали при шипении, плюясь паром и шумом, который погрузил бассейн в темноту. Сложив крылья, он пошел обратно в спальню. Был день, когда он сомкнул глаза, он обессилел. Кровати там не было. Он мог встать, а не валяться, так как долго спал. Проснувшись, он ощутил прилив крови к крыльям. Когда он спал, вес крыльев давил и душил его. Он вошел в нишу, выбитую в стене пещеры, которая была предназначена специального для него. Там он спал весь день и ночь, надеясь, что шторм утром прекратится, и первый луч солнца стрелой упадет дальше его карниза. Он закрыл глаза и сложил руки на широкой груди. Да, там он и остался бы, пока рассвет не коснулся его крыльев, прислушиваясь к дождю, становясь снова возбужденным.
Рианнон услышала песню сирены из своей каюты на нижней палубе бригантины Пегас. Капитан, тоже должен слышать это, с тех пор как пересекли бухту, отделенную заливом, звук преследовал их.
Рвущий ветер подгонял судно вперед в беззвездной, безлунной ночи, темной как грех.
Ракеты издавали чудовищный шум, но это меньше всего волновало Рианнон.
Она не видела своего отца уже много часов, и заперлась в каюте от первого помощника, Ральфа, который следовал с ней, с тех пор, как они покинули материк на рассвете. Что такого было в песне сирены, что делало мужчин сумасшедшими? Рианнон не знала. Она всегда думала, что легенды о красивых морских существах, соблазняющих моряков, это детские сказки… до сих пор.
Снаружи, навязчивая музыка становилась громче завывания ветра, и команда была околдована ею, с тех пор как начался шторм. Певица едва сдерживала гнев. Почему околдованные мужчины не могли услышать, гнев в голосе серены? Или только другая женщина могла это слышать?
