Отряд гитлеровцев численностью в шестьдесят пять солдат на четырех машинах направится в город Белый. Наутро они должны были уехать из села.
Внимательно выслушав сообщение посыльных, Андрюхин отпустил их спать, а сам, разбудив комиссара Гордеева, начальника разведки Смирнова и начальника штаба Павлова, рассказал им о только что полученных сведениях и высказал им свое решение:
— Противника такой численностью наш отряд не только может, но просто-напросто обязан встретить. Как ваше мнение?
— Верно, — согласился Гордеев. — И хотя люди здорово устали, я за проведение этой операции. Раскачиваться нам некогда. Самая лучшая проверка боеспособности наших людей — это бой.
— Надо ударить так, чтобы ни один из гитлеровцев не добрался до Белого, — высказал свое мнение начальник штаба.
— И я за, — коротко сказал начальник разведки.
— Добро! — довольный ответом, заключил Андрюхин, поглаживая бритые щеки.
Под утро, еще в темноте, отряд подняли в ружье. За два часа добрались до намеченного рубежа.
Партизаны поставили в колее на повороте мину, присыпали ее снегом и залегли в кустах метрах в тридцати от дороги, которая хорошо просматривалась с бугра.
Ждали недолго: не более чем через час слева из-за перелеска показались приземистые тупорылые грузовики, крытые брезентом. Машины шли на небольшой скорости одна за другой.
Партизаны приготовились к бою. Все неотрывно следили за приближающейся вражеской колонной.
Находясь в цепи, комиссар Гордеев невольно посматривал на рядом лежащих партизан — один, то был Петр Корнилов, совсем молодой боец, глотал снег с ладони, другой — Полетайкин, мужик уже в годах, бывший тракторист, по-хозяйски протирал рукавицей свою винтовку. Скачков деловито вставлял обойму в патронник карабина.
— Без команды не стрелять! — вполголоса произнес Гордеев.
— Слушаюсь, товарищ комиссар, — отозвался Полетайкин.
— Ты что приуныл, Корнилов? — спросил Гордеев, взглянув на Петра. — Держись. Может, у нас сегодня как праздник. Соображаешь?
— Понял, товарищ комиссар!
— А чего же тогда снег глотаешь? Волнуешься, что ль?
— Нет. Щец захотелось что-то, — нашелся Петр и выжидающе посмотрел на комиссара.
— Будем живы — не помрем. И щец похлебаешь, — улыбнулся Гордеев.
— Вот спасибо! — и Петр довольный, что комиссар понял и принял его находчивость, поудобнее улегся в своей ячейке, оттянул затвор автомата, потверже уперся локтями в снег — тоже приготовился к бою.
Машины достигли поворота, поравнялись с кустами.
