На мой вопрос, как сообщники губернатора Уоллеса собираются атаковать коммунизм, он неопределенно отвечает:
— Путем просвещения молодежи, путем рассылки книг о коммунизме, путем проведения митингов и демонстраций.
— И вы уверены в своей победе?
— Нет, конечно, — соглашается он, — так коммунизм не победишь. Мы знаем, что нам придется взять в руки оружие. И этот час когда-нибудь наступит. Мы готовимся к нему.
Ну что же, картина, в общем, ясна. Пора задавать главный вопрос. Я прошу моего собеседника назвать имена «фюреров».
— Если это не секрет, — добавляю я.
— Никакого секрета нет, — отвечает он. — Организацию возглавляют Роберт Ллойд и Уильям Пирс.
Вот наконец и все встало на свои места. Я ведь лично знаком с обоими руководителями.
Было это в пригороде Вашингтона.
Когда я подходил к этому дому, вспомнилось, как бывалый старшина учил нас, тогда еще не обстрелянных солдат. С силой бей по двери фашистского бункера ногой, наставлял нас старшина, и в распахнувшийся проем — ручную гранату. После взрыва — снова к двери. Веером из автомата. Длинной очередью от стены до стены. После этого, кто в живых останется, поднимут руки и будут гуськом выходить из бункера…
Домик и в самом деле чем-то напоминает бункер: приземистый, с плоской крышей, единственное окно глухо прикрыто жалюзи. В косяке стальной двери — светящийся электронный зрачок. Я поискал глазами кнопку и не нашел. В голове снова мелькнуло: ногой по двери и резким махом гранату… Но ведь сейчас не январь сорок второго и я не под Мценском, а в штате Вирджиния, в городе Арлингтоне, у дома № 2507, на улице Норт Франклин Роуд.
Таким образом, тактическая инициатива оставалась за ними: захотят — откроют дверь, захотят — не откроют. Они ведь здесь дома, а я чужой, война давно закончилась, и через плечо у меня не автомат, а портативный репортерский магнитофон.
Дверь открывается неожиданно. На пороге вырастает эсэсовец. На рукаве — свастика. На ремне — пистолет. Значок со свастикой над нагрудным карманом. Высокий. Голубоглазый. Белокурый…
Какое-то время мы молча смотрим друг на друга. Где я видел его? Под Мценском? Под Моздоком? Или в Донбассе? Фу ты, наваждение! Конечно, я видел не его, он еще слишком молод. Я видел подобных ему.
Он обшаривает меня взглядом своих холодных глаз, поправляет кобуру пистолета на ремне и спрашивает:
— Чем могу быть полезным, сэр?
— Корреспондент «Правды» хотел бы поговорить с кем-нибудь из руководителей партии, — отвечаю я.
