— Это конец!.. Это провал, катастрофа! — воскликнул Иван Леонтьевич, бегая из угла в угол и хватая себя за волосы. — Теперь Теплов сживет меня со света!..
— Господи, да при чем здесь ты? — недоумевал Денис. — Пусть спрашивает с пристава, с судьи, с полковника, наконец! Ты за преступников не в ответе.
— За преступников не в ответе, но за актеров!.. — Шалыгин упал в кресло и стал обмахиваться листами бумаги с текстом пьесы. — Ты не понимаешь, Денис, что мне грозит!.. Боже мой!.. Простые люди обвинят меня в том, что я сманил девушек в актерки и тем самым их погубил. Теперь никто не пойдет играть в наш театр!.. Одна смерть еще может быть объяснена случайностью, но две…
— Успокойся, Ваня, давай мыслить здраво. — Денис сел за стол напротив Ивана Леонтьевича. — Того, что случилось, уже не поправишь, но надо думать наперед и искать выход из положения.
Шалыгин с надеждой взглянул на собеседника. Томский, хоть и был младше служителя Мельпомены на десять лет, но своей уверенностью и здравым смыслом годился ему в наставники.
— А выход в том, чтобы найти преступника, — продолжал Денис. — Тогда и твоя репутация не пострадает, и убийства прекратятся. Есть у тебя какие-нибудь соображения? Только не говори мне о зловещем озере, мы с тобой люди грамотные и не должны отвлекаться на сказки.
— Ну, какие тут могут быть соображения? — вздохнул Шалыгин. — Больше всех подозревают Юхима, церковного служку. Он юродивый, и наш священник его приютил из милости. Этот Юхим проклинает театры и другие увеселения, ненавидит всех актрис. Ну а отец Викентий, сам будучи строгим аскетом, не в пример иным попам, сочувствует бедняге.
— А с чего у Юхима такая ненависть к актерам?
— Не к актерам, а именно к актрисам, к женщинам, — уточнил Шалыгин. — Давняя это история, но мне ее когда-то открыл отец Викентий. Шестнадцать лет назад Юхим жил под Стародубом, имел свою кузню, счастливо женился на красивой девушке. А в это время в Стародубе стоял постоем младший брат Бирона. И если фаворит Анны Иоанновны был, по крайней мере, хорош собой, то его братец отличался отменным безобразием. Но при этом, видно, хотел доказать всему миру, что он тоже мужчина, и завел себе целый гарем из подневольных девушек. А молодых матерей заставлял кормить молоком щенков в своей псарне.
— Слыхали мы об этих злодеяниях, — поморщился Денис. — Мой отец за то и пострадал, что участвовал в заговоре против Бирона. Ну а ваш юродивый тут при чем?
