— Давайте все вместе искать убийцу. А. то ведь на судейских надежды мало. Они будут от всего отмахиваться и болеть только о том, чтобы гетман ничего не узнал. Или же найдут какого- нибудь нищего бродягу и все на него свалят.
Боровичи испуганно переглянулись, и Гликерия дрожащим голосом пробормотала:
— Да что ты такое говоришь, дорогая? Наше ли дело искать убийцу? Зачем тебе это надо?
— Мне Ольгу жалко. Я с ней успела подружиться. Раину тоже жаль, но про нее я думала, что она по легкомыслию пострадала, оттого что на свидание к плохому человеку пошла. Но Ольга вовсе ни в чем не виновата. Значит, в этих краях завелся какой-то разбойник. А если следующей жертвой он изберет кого-то из нас?
— Бог с тобой, не накликай беды такими словами, — сказала Гликерия и перекрестилась. — И слышать об этом не хочу.
— Значит, вы собираетесь прятаться в кусты? — упрекнула Настя. — Не думала я, что у меня такие трусоватые родичи. Ладно, найду себе других помощников.
— Интересно кого? — пожала плечами Гликерия. — Здешние мещане уверены, что во всем виноваты озерные ведьмы.
— Не сомневаюсь, что сегодня вечером возле озера увидят уже не две, а три фигуры в белом, — в тон жене добавил Илья. — И будут говорить, что третья — это душа бедной Ольги.
— Фигуры в белом… — повторила про себя Настя и призадумалась. — Если и вправду крестьянин там кого-то видел, то… вдруг это были не призраки, а живые люди?
Гликерия опять испуганно перекрестилась и промокнула вспотевший лоб изящным платочком. Илья тяжело вздохнул и прислонился к стволу дерева, не забыв при этом поправить кружевные манжеты на рукавах. Настя перевела взгляд с узкого, чуть горбоносого, своеобразно красивого лица Гликерии на полноватое, румяно-белое лицо Ильи и вдруг поняла, что в своих родичах не найдет сочувствия к бедным жертвам. Илья и его супруга слишком любят себя, чтобы думать о тех, кого подмяли жернова злого рока.
— Ладно уж, идите заниматься к синьору Валлоне, а то еще плохо споете перед гетманом, — сказала она язвительно.
В этот момент со стороны музыкального павильона показалась девчонка и сообщила:
— Пан, пани, немец рее очухался и что-то лопочет! Может, вас зовет?
— Ох, темнота, для них все иностранцы — «немцы», «немота», — усмехнулся Илья. — А за господином Валлоне надо следить, чтобы не упивался вином.
Боровичи ушли, а Настя, вздохнув, уселась на скамью и стала мысленно рассуждать.
Тем временем лесничий отправился в городскую управу оповестить о новом происшествии, Яков и Савва пошли в церковь, а Шалыгин и Томский остались в комнате одни.
