– Да, я вас поняла. – У нее в горле образовался ком. Только гордость – или мазохизм? – заставили ее не отключиться и продолжить: – Синьор Мерлони назначил другое число?
– Нет, – последовал ответ. – Боюсь, что его расписание заполнено на следующие несколько недель. Он позвонит вам, когда у него будет время.
Итак, остракизм начался. Луиза знала, что синьор Мерлони не позвонит. Никто больше не позвонит.
Телефон упал из пальцев. Луиза, едва передвигая ноги, пошла к террасе. Туда, где свежий воздух, а вдали пологие холмы. Все это она уже воспринимала как свой дом. Она застыла. Папарацци наверняка прячутся везде со своими телеобъективами, чтобы сделать эксклюзивный снимок Сладкой Луизы. Они вполне могли ловить подходящий момент, укрывшись в виноградниках.
Луиза попятилась обратно в дом, стукнулась щиколоткой о край дивана и опустилась на подушки сиденья. Что теперь? Она не может никому позвонить, не может никуда выйти.
Похоже на то, что было раньше. Она – пленница в собственном доме.
«Будь ты проклят, Стивен». Даже в тюрьме он до сих пор управляет ее жизнью.
Уровень сахара в точности соответствовал данным портативного счетчика, что не удивило Нико. Там, где дело касалось винограда, он редко ошибался.
«Ну конечно. Производить вино – это все, что тебя волнует», – прозвучали в голове слова бывшей невесты.
Но она была не права: его интересовало не только вино, но и его семья. И еще традиция. Хотя традиция подразумевает производство вина, значит, это одно и то же. Если он не сможет больше заниматься виноделием, то наверняка выживет. Он же выжил, когда его бросила Флориана или когда он приходил домой и видел, что у родителей очередной скандал. Бесстрастность – это спасение.
Если для того, чтобы не рехнуться, надо жить в одиночестве, что ж, пусть будет так.
Почему он об этом думает? Все дело в словах Луизы о том, что ей нужно время для себя. Кто-то сильно обидел ее, раз она сбежала в Италию. Ее боль напомнила ему об ошибках, совершенных им с Флорианой. Милая Флориана… Он старался изо всех сил полюбить ее по-настоящему, но когда в сердце нет огня… Он не смог пересилить себя.
Тот человек, разбивший сердце Луизы, тоже пытался стать другим и не смог?
– Марио, ты не уменьшишь звук? – крикнул он.
Даже из лаборатории было слышно телевизор.
Нико отставил мензурки и вышел в главное помещение – там Марио и менеджер по производству Витале уставились в портативный телевизор. Он сделал знак работнику Джузеппе передать ему пульт.
