— Нет. Мне нравится моя новая жизнь. Виктор очень любит меня. Он не мешает мне проверять детские тетрадки. Мы ходим не в кино, а в театр. А летом уезжаем загорать в Коктебель.
— Отлично, — сказал я. — Вы превосходно проводите время. Но для чего ты явилась сюда? И почему твой Виктор молчит, словно набрал полный рот воды?
— Виктору вставили искусственную челюсть. Потому он и молчит. Привыкает. Когда он освоится с протезом, он тоже тебе скажет несколько слов. Он работает в том же институте, где работал ты, пока тебя не отчислили.
— Разве меня отчислили?
— Пока еще нет, но со временем отчислят.
— Откуда ты это знаешь?
— Откуда? Я же из будущего. А твое отчисление из института для меня уже стало далеким прошлым, как и твоя защита докторской диссертации.
— Кстати, — перебил я Клаву, — как она прошла?
— Не спрашивай об этом. Я не хочу тебя огорчать. Тебе набросали черных шаров.
— За что?
— Сам знаешь. Твое поведение в институте. И потом все хорошо знали, что ты бездарность.
Виктор, молча привыкавший к вставной челюсти, кивнул. Я отвернулся, закрыл окно занавеской и ушел в глубь комнаты, к столу, где лежала книга с вырванными страницами.
Послышались чьи-то шаги, потом стук в дверь. В комнату вошел своей быстрой легкой походкой волшебник, мой дядя.
Он взглянул на стол, где лежала раскрытая книга, и лицо его стало огорченным.
— Это ты вырвал страницы? — спросил он строго.
— Я.
— Зачем? Это же варварство — портить не принадлежащую тебе книгу. И кроме того, это библиографическая редкость, уникум. Ее нет даже в Публичной библиотеке. Куда ты дел вырванные листы?
— Сжег. А пепел бросил в мусорную корзину. Я не хотел читать о том, как уходит от меня моя жена.
— Тебе не понравился стиль? — спросил дядя. — Он показался тебе слишком старомодным?
— Нет, стиль мне понравился. Все выглядит довольно правдиво и убедительно.
— Так почему же тебя разочаровали эти страницы?
— Я не хочу, чтобы от меня ушла моя жена. Я ее люблю. И мне хочется, чтобы она жила со мной, а не с каким-то Виктором, пришедшим неизвестно когда и откуда.
— Все равно тебе не следовало портить книгу и вырывать листы. Книга написана не для тебя одного и другим могла очень понравиться, особенно то место, где описан уход твоей жены. Ты поступил неэтично и поставил меня в неловкое положение. Книга принадлежит не мне. И я даже не знаю, что сказать ее владельцу.
— А кто ее владелец?
Дядя смутился и вытер лоб носовым платком.
— Кто владелец этой странной книги? — спросил я.
