— Кто писал?
— Два академика и один профессор. Известные всему миру ученые. Их авторитета достаточно, чтобы любую гипотезу превратить в теорию. Я вырезал эту статью и показываю всем, кто сомневается в научности моих чудес.
У меня не было ни сил, ни желания читать дальше книгу, которая называлась «Чья-то жизнь». Во-первых, в ней описывалась не чья-то жизнь, а моя собственная, а, во-вторых, я как раз дочитал до того места, где от меня ушла моя жена, забрав картину Петрова-Водкина, чемодан, три скатерти, четыре полотенца и скрипку, на которой я так любил играть.
Я вырвал из книги те страницы, где описывался уход жены, и поднес к ним горящую спичку. Пепел я бросил в мусорную корзину и подбежал к окну.
Я подбежал к окну и увидел то, что я только что сжег. Страницы ожили. За окном я увидел Виктора и свою жену Клаву.
— Я ушла от тебя, — сказала Клава своим мелодичным голосом школьной учительницы.
— Когда? — спросил я.
— Это не так уж существенно, — сказала она. — Ведь я явилась к тебе из будущего вовсе не для того, чтобы напоминать тебе о прошлом.
— А для чего?
— Не знаю. Мне просто захотелось повидать тебя, поговорить с тобой.
— А почему ты ушла?
— Разочаровалась. И потом твое безобразное поведение в институте… Но не в этом дело. Я полюбила другого.
— Зачем же ты пришла? Зачем? Ведь это произойдет нескоро. Ты не имела права нарушать хронологию, изменять законам природы.
— Это все твой дядя. Он, тебе это известно, волшебник. Творит чудеса, утвержденные в какой-то комиссии. Забыла ее название. Он вызвал меня из будущего. И вот я пришла. Не думай, что это очень приятно — попадать в прошлое. А главное, не легко. У меня до сих пор болит голова и шумит в ушах. Я передвигалась со скоростью, превышающей скорость света.
— Такой скорости не существует, — сказал я. — Это доказал еще Эйнштейн.
— Твой дядя принципиально не согласен с Эйнштейном. Он волшебник. Я никогда не верила ни в чудеса, ни в волшебство, считая все это мраком. Но я стала жертвой какого-то ужасного эксперимента. Познакомься, это мой муж Виктор.
— Мы уже знакомы, — сказал я. — Хотя этого еще не произошло.
— Чего?
— Ты знаешь, о чем я говорю.
— Но это произойдет.
— Я не хочу. Не желаю. Пойми меня.
Клава усмехнулась.
— Судьба, — сказала она. — Она сильнее наших желаний.
— А что ты теперь делаешь? По-прежнему преподаешь в школе?
— Не в той. Из той я ушла по причине плохого характера директора. Теперь я работаю в английской.
— А ты не вернешься ко мне?
