Оба эти способа — весьма тяжелый груз для ребенка, потому что первый, кроме всего прочего, создает в нем постоянный страх внезапного и неконтролируемого покидания важного взрослого, создает из него великого Контролера, второй — также эффективно закрепляет в нем «примитивные» защиты: он вынужден отщеплять от себя злость на покидающую и обвиняющую маму, идеализировать ее, боясь потерять навсегда, или вообще перестать замечать, куда делась мать, и переживать по этому поводу.
В позитивном варианте дети вырастают, у них развивается способность обходиться со своими чувствами, перерабатывать их, и необходимость помещать их в кого-то другого отпадает. Когда у них рождаются собственные дети, они уже могут предоставить свою психику для того, чтобы помогать ребенку справляться с его чувствами.
Но если ребенок рос у родителей, неспособных с этим справляться, то у него развивается два основных сценария.
Первый сценарий — он воспринимает проекцию как модель, и живет, также постоянно помещая чувства в других людей. Такие люди, например, очень любят всех вокруг «вздрючить» и только после этого успокаиваются. Они будут всех теребить, настаивать, что нужно закупить продукты, подготовиться к потопу, кризису, концу света, все предусмотреть, всех запереть, никуда не пускать.
Если живущие с ними рядом люди говорят: «Да ладно, ничего плохого не случится, мы ко всему готовы, выкрутимся как-нибудь», то для «пограничников» это плохой знак — тревога другими не взята, а это означает, что нельзя снижать накала своих мрачных предсказаний и волнений. Нужно привести факты, сослаться на «знающих людей», на телевизор, поднять накал эмоций. И так будет до тех пор, пока желающие избавиться от неосознаваемой и неприсвоенной тревоги «пограничники» не убедятся, что окружающие «пробиты» и тоже встревожены. Вот после этого им становится как-то спокойнее. Потому что тревога «взята» другими людьми, помещена в них, и тому есть феноменологические подтверждения (например, люди тоже побежали закупать продукты или перестали выпускать детей гулять).
Также эффективно вручается близким, например, собственная ничтожность, нарциссические переживания. Страх оказаться обычным, «никем» очень хорошо помещается в ребенка нарциссическим родителем, не желающим иметь дело с собственным ощущением пустоты и ничтожности. Ребенку многократно дается понять, что он ничего собой не представляет, постоянно разочаровывает, но при этом он должен как-то стремиться доказать родителю обратное: что он чего-то стоит. Дети всю жизнь так и не могут решить эту задачу: как, подыгрывая такому родителю, оставаться ничтожным и при этом совершить что-то великое, — потому что она нерешаема.
