– Я не пойду! – Прямислава вытерла слезы жестким расшитым рукавом и решительно тряхнула головой. – Никуда от тебя не пойду! От Каина и то жена не ушла, а ты не Каин, ты не убивал, я не верю! Если видели тебя там, значит, бес перекинулся, а я не поверю! Даже если бы сама тебя увидела с тем ножом, все равно не поверила бы!
Бояре вздыхали, а отец Ливерий молчал, грустно и нежно глядя на Прямиславу.
* * *
Дни осады шли медленно, и каждый казался целой неделей. Ни к той, ни к другой стороне не подходило подкрепления. Владимирко со своими воеводами и с Юрием Ярославичем нередко проезжал вдоль города, но, несмотря на готовность жителей Белза, ни одного приступа не было. Не желая терять людей, Владимирко послал в Киев жалобу на братоубийцу в надежде, что киевский князь встанет на его сторону. Тогда и Турова можно не опасаться, потому что не пойдет же Вячеслав против решения родного отца! А уж если киевский князь потребует выдачи убийцы, все отцовское наследство соберется в руках Владимирка без единого сражения.
Ростислав подумывал сделать вылазку и разметать стан не ожидающих подобной дерзости звенигородцев, да и его отроки были на это готовы. Но трех десятков для такого дела слишком мало, а в том, что его поддержат жители Белза, Ростислав теперь не верил. В их умах всходили буйные ростки сомнения, и Ростислав не знал, как их оттуда выполоть. Одним ударом ножа неизвестный убийца избавил Владимирка от обоих братьев!
Но откуда у настоящего убийцы взялся этот нож? Чеканное изображение Михаила Архангела с краткой молитвой украшало шлем Ростислава, и хотя такого ножа у него не имелось, он вполне подошел бы к его снаряжению. И кто мог видеть князя там, где его не было, да еще и узнать в лицо?
Многие расспрашивали Заваду и двух его товарищей, которые видели убийцу и говорили с ним, но те не могли дать толкового ответа.
– Темень же стояла! – отвечал Завада Наседке и Крушиле, которые пришли его допрашивать в сопровождении целой толпы любопытных. – Я только и видел, что человек вроде.
– Ха! Человек! Уж верно, не гусь! А лицо-то, лицо?
– Лица не мог разглядеть.
– А ростом он какой? Высокий?
– Да нет вроде, чуть повыше меня.
Вопрошатели переглянулись: Ростислав был чуть повыше Завады.
– А голос?
– Да он не говорил, а шептал только. Где же тут разберешь?
– Ну, ты скажи, мог это быть Ростислав? Мог или нет?
– Да хоть епископ Симон! – в отчаянии отвечал измученный Завада. – Отстаньте вы от меня, ради Христа! Ну, не знаю я, не знаю!
