– Давай!
Выпив два ковша медовухи, Ярослав отшвырнул ковшик и вытер усы. Внешностью он походил на отцовских родичей-угорцев: черноусый, с резкими чертами лица, жилистый и сильный, решительный и порывистый в движениях. Нравом он обладал довольно тяжелым: не терпел никакого прекословия, был гневлив и вспыльчив.
– Там у крыльца тысяцкий мой ждет, Стужайло, – презрительно поморщился Ярослав. – Вели баню истопить, да пусть его туда ведут, а потом уж к тебе.
– Что такое? – оторопела княгиня. – Завшивел, что ли, раз и в палаты вести нельзя?
– Да вроде того… Дерьмом воняет.
– Прости господи! – хмыкнул Владимирко. – Чем же ты тысяцкого так застращал, раз он у тебя того, в портки наделал, как дитя малое?
– Да лучше бы он в портки наделал, черт косорылый! Я из-за него, выродка, без города остаться могу, как голый сокол в чистом поле!
Княгиня Аграфена ахнула, Владимирко перекрестился, Юрий подошел поближе. Что, еще один безудельный князь?
– Да он же в Белзе сидел тысяцким еще при отце, а у тебя… – начал Владимирко, но тут Ярослав выругался так, что княгиня охнула и зажала уши.
– Как придет из бани, хрен навозный, пусть сам тебе про свои подвиги рассказывает! – Ярослав чуть не сплюнул на пол прямо в гриднице. – Вспоминать о нем не хочу! Ну, чего стоишь, шишимора, еще давай! – рявкнул он на девку, которая стояла с кринкой медовухи, и та от испуга чуть не выронила посудину.
Но, выпив еще пару ковшей, Ярослав немного успокоился и рассказал сам. Боярина Стужайло Евдокимовича назначил в Белз еще Володарь, и Ярослав, получив город, оставил тысяцкого на прежнем месте. Тот обещал не надоедать ему делами, доходы высылать исправно, охота под Белзом имелась хорошая, девки в хоромах тысяцкого красивые и веселые. Новый князь был всем доволен, поскольку охоту он любил гораздо больше, чем дела. Но вот жителям Белза такое управление нравилось гораздо меньше. Тысяцкий и сам любил пожить хорошо: изобрел несколько новых податей, а если кто-то обращался к нему с просьбой рассудить, то платить за суд приходилось и истцу, и ответчику. Дружки же его, с кем вместе пировал, творили что хотели, и на них никакой управы не было. А кто жаловался, тот сам оказывался виноват.
Когда Ярослав в первый раз посетил собственный город, к нему явилось посольство из городских старост с требованием сменить тысяцкого. Князь призвал того к ответу, но Стужайло убедил его, что-де пал жертвой клеветы. Ярослав предпочел ему поверить. Но стоило ему собраться на охоту, как тысяцкий опять закатил пир, напился пьян и кричал, что весь Белз скоро будет у него в холопах.
