Прожевывая кровоточащие, дымящиеся парком куски и облизывая окровавленные пальцы, Илта вдруг почувствовала, что она тут не одна. Чьи-то внимательные, недобрые глаза смотрят ей в спину, чьи-то губы жадно причмокивают. Чуть слышно хрустнула подсухая ветка, послышались шаги. Очень явственно цокнули копыта.
Илта подхватила последний кусок и, не оглядываясь, бросила через плечо.
— Кто бы не был ты, — спокойно произнесла она, — возьми и ступай. Мертвое к мертвым, живое к живым.
Позади послышалось жадное чавканье. Илта не торопясь облизала окровавленные пальцы, поправила на спине катану и не спеша двинулась прочь. Краем глаза она успела заметить, как позади нее к мертвым телам метнулись черные уродливые тени.
Уже позже, Илта вышла из леса на очередную поляну, почти у самой вершины Богд-Хан-Уула. Здесь стояла небольшая желтая юрта, возле которой горел костер. Перед ним сидел, побрасывая хворост в огонь, пожилой человек в черном халате.
— А я-то думал, — произнес он, не подымая глаз, — кто придет раньше — ты или эти трое?
— Им стоит благодарить богов, что я встретила их раньше, — усмехнулась Илта, привязывая барана рядом с юртой и присаживаясь у костра, — здравствуй, Бэлигтэ Хар-боо.
— Пей чай, Унэгэн — старик в черном халате протянул закопченную пиалу Илте. Сам сел напротив нее, прихлебывая из своей посуды зеленый чай. Илта тоже пригубила и слегка поморщилась — она уже успела отвыкнуть от монгольского чая, больше напоминающего суп: с молоком, солью, бараньим жиром и протертым вяленым мясом.
— Давно ты не гостила у меня, — усмехнулся старик, — уже чай мой тебе не по вкусу.
— Твой чай хорош Бэлигтэ-боо, — Илта отхлебнула большой глоток, — просто я отвыкла от степной пищи. А то, что не была у тебя столь давно — как-то времени не выдавалось. Два месяца назад уже собиралась в Мэнцзян, но не удалось — пришел приказ за подписью самого тэнно и мне пришлось отправиться в Гуандун. Прости, — Илта покаянно склонила голову.
— Я не обижаюсь, — махнул рукой старик, — ты молодая и красивая девушка, отважный боец, вхожий в Белую юрту потомка Балдан-Лхамо, владыки восточных островов. Зачем тебе дряхлый шаман, которого Эрлэн-хан заждался во дворце из черного железа?
— Ты так говорил и когда мы впервые встретились, Хар-боо, — подмигнула ему Илта, — но я, помню, что ты и тогда говорил неправду. Может ты и старый, но совсем не дряхлый. Пусть поразит меня Номун-хан, если в одном твоем мизинце не было тогда больше мужества, чем в жирных телах ублюдков из НКВД.
