Всё это вспомнилось Лимону за какой-то миг, а потом он поставил пистолет на предохранитель и сунул его за пояс.
— Пойдёмте, господин Рашку, — сказал Лимон. — Ребята, свои! Только собаку тут оставьте…
— Это не собака, — сказал Рашку. — Не совсем собака. Мой друг Поль с вами?
— Да. Только… Посветите, пожалуйста, под ноги. Он живой, но без сознания…
— Он совсем не похож на меня.
Никогда в его комнате спящей
Неведомое над изголовьем его не склонялось
И не касалось губами
Его горячего лба,
— продолжал Рашку, когда они огибали дом и приближались ко входу.
— Что это за стихи? — спросил Лимон. — Верблибен? Я никогда их не слышал.
— Это Поль. Только он говорит, что не писал их, а лишь перевёл. Врёт, наверное… Сюда?
— Сюда. Ребята, мы входим, не пальните случайно…
Он правильно сделал, что предупредил. Потому что, когда полог откинулся и голубоватый свет фонаря проник внутрь, огромный пёс вырвался у господина Рашку — и с каким-то невозможным звуком, похожим скорее на орлиный клёкот, бросился на грудь Полю! А тот, треща и хрустя, как связка хвороста, стремительно сел, обхватил пса за шею и замер…
— …и я не то чтобы совсем к ним переехал с имуществом, но как бы на правах постоянного гостя был… в старину, если книжки читали, знаете, что в обычае было у господ — приезжать к соседу поохотиться, там, или порыбачить, да и оставаться на год, на три, а то и побольше. А что? — развлечений вокруг мало, всё земледельцы да монахи, а тут люди твоего круга — вот и не отпускали их… Честно скажу, была у меня корысть, и сильная корысть. Хоть Моорс и оставил мне своих пилюль полный мешок, но со временем действие их ослабевало — то ли привыкание вырабатывалось, то ли вещества выдыхались. И, джакч, бывали вечера, когда я думал: а какого демона, массаракш?.. — взять «графа», дослать патрон — и в лоб, и конец мучениям. Почему-то именно вечерами… да. У ваших-то родных ни у кого болей нет? Ну так вы и не знаете ничего…
Кое-что знаем, подумал Лимон. Книги «Затаившаяся смерть» и «Змея под подушкой», кино «Найди меня и убей»… Особенно хорошо было кино — про двух братьев-выродков, один из которых стал знаменитым учёным, а второй — хонтийским шпионом.
— А Поль — он как-то умел боль снимать. Просто руками. Я и… загостился. Тана его сначала на меня косилась, потом привыкла. Я полезным пытался быть, я ведь много чего умею — ну, работу всякую делать… дрова там, и… впрочем, я не об этом. В тот день мы на охоту собирались, на коз. Коз, если знаете, брать лучше ночью, в темноте, с ночным прицелом. Это ж не для развлечения, а для мяса… Хотели три-четыре тушки взять, потом закоптить. Ну и начали неторопливо: мешки, соль, перец, травы, упряжки — мясо мы на собаках собирались везти. Вот… И вдруг меня накрыло, да так, что я сознание почти сразу потерял — с отвычки, что ли. Или удар был сильнее обычного, не знаю…
