Но идея продержалась лишь несколько наносекунд. Мария одаренный трудолюбивый член делегации, и она заслужила этот шанс проявить себя. Алекс не имел права исключать ее из команды, как и морального права вставать между ней и Габриэлем.
Через двадцать минут исследователи вернулись к лодке, живые и невредимые, как заявил Габриэль, дружески толкнув Марию в бок с лукавой улыбкой.
– Благодарю вас, – сказала она, усаживаясь на свое место, даже не взглянув на Алекса.
Капитан завел мотор, и оставшаяся часть поездки прошла без происшествий. На критический взгляд Алекса, Мария ослабела к концу дня, но он не решался справиться о ее самочувствии. Когда Монторо высадили Алекса и Марию у домика для гостей, она исчезла в своей спальне, не сказав ни слова.
Позже они ехали в гольф-карте до главного дома, и всю дорогу молчали.
Ужин в тот вечер оказался приятным и в то же время неловким, если такое возможно. Изабелла тоже присутствовала, ее инвалидное кресло подвинули к краю стола по правую руку Рафаэля III. Ее племянник попросил рассказать о старых временах, и пожилая женщина делала это с большим энтузиазмом.
Сегодня она переживала один из своих редких хороших дней. Хотя ее тело дрожало, а голос был слаб, никто из присутствующих не сомневался, что она полна энергии. Изабелла была совсем маленькой, когда королевскую семью свергли. Но в ее семье часто рассказывали об ужасных событиях.
Алекс знал, как, вероятно, и ее семья, что Изабелла не будет счастлива, пока один из Монторо не взойдет на трон, который принадлежит им по праву. Сколько она проживет, неизвестно. Что, если она умрет, прежде чем будет принято решение? Тогда семья Монторо передумает и предпочтет остаться в Майами?
Габриэль попросил Марию остаться на кофе после ужина. Он посмотрел на Алекса.
– Я привезу ее домой до начала комендантского часа, обещаю.
Алекс улыбнулся через силу, но внутри у него все кипело. Уйти и оставить Марию с Габриэлем оказалось невероятно трудно. Чувство пустоты в груди подсказывало ему, что он в большой беде. Все это время он лгал себе о собственных чувствах к Марии.
Вместе с осознанием этого пришло и сожаление. Неужели каблуком своих амбиций и долга он раздавил нечто прекрасное в его жизни?
Он должен бы гордиться своей преданностью и решимостью.
Но отнюдь не гордость не давала ему уснуть до трех часов ночи, когда он услышал, как входная дверь гостевого дома открылась и закрылась…
В понедельник утром Мария смогла практически полностью скрыть следы контакта с волейбольным мячом, брошенным Габриэлем. Отек вокруг глаза спал, и с помощью консилера ей удалось приблизить свой внешний вид к норме.
