Ирэн подумала, что у мужчин не должно быть таких красивых губ. Это надо запретить законом. Ей вдруг стало интересно, каково это будет – испытать прикосновение этих губ к ее коже.
Нет! Она не должна поддаваться соблазну. Ирэн заставила себя углубиться в изучение содержимого корзинки. По очереди она достала сэндвичи со свежим хрустящим хлебом, холодные закуски и фруктовый салат. Все это она разложила на изысканные фарфоровые тарелки и потом передала одну тарелку вместе с серебряной вилкой и льняной салфеткой Шарифу.
– Благодарю вас, – чинно выговорил он.
– Не стоит благодарности, – отозвалась она, отводя от него глаза. И тут она заметила телохранителей, державшихся на значительном удалении от них. – Они и вправду везде следуют за вами. Я знаю, что вы эмир, и все такое прочее, но как вы это терпите?
– Положение обязывает.
Она покачала головой:
– Но отказ от права на уединение… Мне кажется, это невыгодная сделка. Богатство, власть, слава… и четыре няньки, путающиеся под ногами, куда бы вы ни пошли.
– Шесть, – улыбнулся он. – Еще двое охраняют мои покои на вилле.
– Верно. – В ее голосе прозвучала ирония. – Трудно предугадать, когда на тебя нападут в таком месте.
– Никогда не знаешь, что может произойти в следующий момент.
– Даже мне совершенно ясно, что в таком тихом месте шесть телохранителей – это перебор…
– Двадцать лет назад моего отца застрелили средь бела дня, когда он находился на отдыхе с моей матерью. Его убила бывшая любовница. На частной, окруженной высоким забором вилле на Французской Ривьере.
Ирэн ахнула и с ужасом посмотрела на него. Но суровые черты лица не выдавали его чувств.
– Мне очень жаль, – прошептала она. – Как это случилось?
– Его любовница застрелилась сразу же. А он умер спустя десять минут от потери крови. На руках у моей матери.
Это было так ужасно, что Ирэн почувствовала тошноту.
– Мне жаль, – повторила она. – Сколько вам тогда было лет?
– Пятнадцать. Я в это время проходил обучение в закрытой школе в Америке. Меня вызвали из класса во время урока. Когда два незнакомых человека поклонились мне и назвали меня эмиром, я сразу понял, что с отцом что-то случилось. Хотя подробности я узнал, только когда вернулся во дворец. Но все это было уже давно.
Ирэн стало безумно стыдно за то, что она подтрунивала над ним относительно его телохранителей.
– Простите… вы… мне так… – запинаясь, попыталась выговорить она.
– Забудьте об этом, – сказал Шариф и потянулся к корзинке. – Что у нас там? – Он вытащил бутылку дорогого шампанского. – Все еще холодное. – Он одобрительно улыбнулся, посмотрев на этикетку. – Что ж, с помощью такого напитка можно вытерпеть и свадьбу.
