Прощай, Даниловское кладбище! Прощай, отец Лука! Цандер с семьей переезжает на другой конец Москвы. Некоторое время он живет в доме, принадлежавшем управляющему «Сальмсона». Профессор Ю.А. Победоносцев, воспользовавшись приглашением Цандера осмотреть его домашнюю «оранжерею авиационной легкости», был у него дома. Он вспоминает: «Цандер жил тогда в Москве недалеко от Семеновской заставы, на территории завода «Мотор», во дворе; у него была небольшая квартирка, кажется, две комнаты».
Вскоре, вступив в едва ли не первый советский строительный кооператив, организованный рабочими «Мотора», семья Цандера перебирается в Медовый переулок.
Жили они на четвертом этаже в трех комнатах большой коммунальной квартиры — тогда существовало прочное мнение, что именно коммунальные квартиры, коридорные системы, общие кухни и туалеты способствуют быстрейшему искоренению буржуазной психологии.
Центральная комната с большим круглым столом посередине была столовой и гостиной. Дверь слева вела в спальню Александры Феоктистовны, где стояла кроватка Астры, а с 1926 года и ее братика Меркурия. Справа был кабинет Фридриха Артуровича. У окна с балконной дверью стоял его письменный стол. На противоположной стене — большой ковер, спускавшийся к кровати Фридриха Артуровича. Слева от стола — широкая полка с книгами. Тут же размещался его крохотный ботанический сад «оранжерея авиационной легкости» — с активированным углем вместо земли. Больше ему, собственно, и не надо было ничего.
Новое жилье было не в пример лучше Даниловской богадельни, но Александре Феоктистовне квартира не нравилась. Фридрих Артурович просил не открывать окна, приближая тем самым жизнь «оранжереи авиационной легкости» к условиям космического полета. Но становилось так душно, что Александра Феоктистовна не выдерживала и, дождавшись, когда муж уйдет на работу, окна все-таки открывала. Тогда духоту сменял шум и пыль: напротив стучала новыми немецкими станками фабрика «Шерсть-сукно». Она ходила жаловаться в партком «Мотора», однако остановить суконное производство авиационники были не в силах.
Три комнатки (общая площадь их не превышала 40 квадратных метров) в Медовом переулке выглядели более чем скромно. Однако Фридриха Артуровича это не смущало. Точнее, не интересовало вообще. Так же, как не интересовали его проблемы одежды и питания, хотя в те годы это были серьезные проблемы. Наследуя старинную инженерную гордость и прибалтийскую аккуратность, Цандер старался быть опрятным и элегантным, но сохранять вид, по его представлениям приличествующий инженеру, становилось все труднее. Пальто с черным барашковым воротником совсем износилось, шапка его вытерлась. На его счастье, заслуженным работникам «Мотора» выдали белые кителя и брюки, парусиновые полуботинки с кожаными носами и кожаные пальто-реглан
