Им оказалось по дороге.
Переходили железнодорожные пути. От ночного заморозка шпалы заиндевели и были серебристыми, а земля между ними осталась чёрной и казалась ещё чернее от соседства серебра.
— Как будто клавиши бесконечного рояля, — неожиданно сказала женщина.
— Что? — не понял он, а потом, присмотревшись, изумлённо кивнул. — Действительно, как красиво! Вот так ходишь, ничего не замечаешь… Вы что, играете на рояле?
— Да, это моя основная профессия — музыкальный руководитель… До свидания. Мне сюда, — она указала на проходную завода. — Надеюсь, ещё увидимся с вами.
— Обязательно. Я езжу здесь каждый день в это время.
— Правда? А я вас что-то не видела.
— Последний месяц я был в отпуске, — сказал Крюков. — Вы, наверное, недавно здесь работаете.
— Недавно, — подтвердила женщина. — Значит, будет кому защитить меня при случае.
— Можете на это рассчитывать, — серьёзно пообещал он. — Слушайте, а что музыкальный руководитель может делать на заводе?
— Подметать цех. Иногда, видите ли, очень хочется кушать, а музыкой теперь не проживёшь.
— Понятно, — сказал Крюков.
Женщина ушла. Он смотрел ей вслед, вспоминая её лицо. Что-то в этом лице было необычное, располагающее к себе… Потом его взгляд по привычке обшарил фигуру женщины, и Крюков отметил: всё при ней. «А как зовут, не сказала!» — с внезапным сожалением подумал он.
Женщина, видимо, была на несколько лет старше него.
Крюкову недавно исполнилось двадцать три. В последнее время, слегка уже нагулявшись, он смотрел на каждую новую женщину с интересом фаталиста. Не это ли моя жена, думал тогда Крюков. Вернувшись три года назад из армии, он был весел и беспечен и сменил много подруг. Но довольно скоро убедился, что все женщины разные лишь поначалу, а потом становятся совершенно одинаковыми. Так что постепенно Крюков решил: совсем не обязательно стремиться залезть на каждую из них.
Он ещё раз посмотрел ей вслед. Лицо… Что же такого было в нём? Женщина всё ещё словно стояла перед ним, произнося своим глубоким, чуть хрипловатым голосом «Спасибо» и осторожно прикасаясь к его руке… Крюков досадливо боднул лбом воздух и пошёл дальше.
Вдали виднелась привычная труба его завода (заводы здесь тянулись один за другим). Едва взглянув на неё, он сразу опустил глаза в землю. Как и раньше, труба неутомимо высасывала из неба толстый столб белесого пара. Её суставчатое тело было похоже на указательный палец страдающего артритом великана, которому порядком надоело мельтешение человечишек внизу, и вот он лениво ткнул и придавил нескольких зазевавшихся. Потянуло знакомым противным запахом перегретой резины, сажи и машинного масла, а для пикантности в букет добавлялся ещё и дым горящих сварочных электродов.
