– Ты не хочешь сидеть дома, да? Хочешь ездить за границу, отдыхать, тусоваться с друзьями?
– Да я даже не думала ни о чем этом, понимаешь? – Маша слышала свой голос, но не узнавала его. В горле першило, она пыталась откашляться.
– Хорошо, но если это уже случилось, что теперь? Можешь ты подумать об этом теперь? – холодно спросил Николай. Маша видела, что ее слова вызывают совершенно обратный эффект, и вместо понимания, кажется, начинается новый конфликт. Раньше чем Маша успела ответить на вопрос, в домофон позвонили. Приехал доктор, и Николай вышел, оставив Машу сидеть в ванной. Ей стало лучше, больше не тошнило, но все еще чувствовалась слабость в теле и это странное першение в горле.
Может она подумать о ребенке? Маша помнила, как родился Сашка, и в их доме напротив Сокольников все изменилось навсегда. Не то чтобы родители стали относиться к Маше хуже – нет, она никогда бы не сказала так. Мама всегда была заботлива, внимательна, иногда даже сверх меры. Да и Сашка был смешным, смешливым карапузом, разбойником и шалуном – с самого начала. Характер, видно, тоже рождается на свет. Маша играла с братом, меняла ему подгузники, забирала из садика, делала с ним уроки, пока ее авторитета еще хватало на то, чтобы усадить его за письменный стол. Они ругались, выясняли отношения, забирали без спросу вещи друг у друга, но утешали друг друга, когда кто-то разбивал коленку.
Маша любила братца и ни за что бы не хотела, чтобы их семейная ситуация была другой. Но родить ребенка – об этом она не задумывалась. Разве что в каких-нибудь розовых мечтах о Роберте, в которых их идеально счастливая семья обедала за большим столом, подозрительно похожим на тот стол, что стоял дома у родителей. И Маша, в мечтах сказочно красивая, улыбаясь, поглаживала по голове сына, разговаривала с дочерью. Это – если Маше удавалось домечтать до этого места, не уснув. Обычно она засыпала вскоре после свадьбы.
– Маша, мы зайдем? – спросил Николай, и Маша заставила себя подняться.
– Я сейчас выйду! – крикнула она и подошла к зеркалу. Действительно, бледная, как смерть. Маша достала из стаканчика свою зубную щетку (нет-нет, она не живет здесь) и наспех почистила зубы. Освежившись и умывшись, Маша почувствовала себя чуть лучше.
– Ты скоро? Ты в порядке? – беспокоился Николай, но Маша уже открыла дверь и зашла в спальню. Там ее ждали Николай и незнакомый мужчина в светло-синей форменной одежде, в уличной обуви, с колпаком на голове и с чемоданчиком в руках.
