— Ладно, — сказал Володя, все так же не отрывая глаз от книги, — поберегу…
Проводив мать на вокзал, он бездумно вернулся домой. В прихожей он машинально оторвал вчерашний листок на календаре, перевернул следующий. Красная цифра 12 бросилась в глаза. «Завтра гонка. Двенадцатого, в воскресенье, гонка», — вспомнил он, и на душе сделалось тоскливо и горько. Сколько времени он ждал этой гонки, сколько старался ради нее, сколько надежд связывал с ней — и вот завтра все выйдут на старт, кто–то будет азартно бороться за победу, кто- то, ликуя, первым пересечет финишную черту, а он будет здесь, в гнетущей тишине опустевшей квартиры, валяться в одиночестве, неудачник, проигравший еще до старта.
Он прошел в комнату, сел у стола. Оставленные матерью десятки веером лежали на газете. Это был вчерашний, еще не читанный номер, который он вчера принес с собой. Собирая деньги, он машинально развернул его. На последней странице в самом низу был помещен снимок гоночного велосипеда в рекламной рамочке. «Магазинами Главспортторга, — гласила реклама, — продаются за наличный и безналичный расчет велосипеды гоночные десятискоростные марки «Чемпион»… Снабжены набором комплектующих запасных частей, двумя шелковыми однотрубками… Цена 135 рублей…»
Володя отбросил газету и пошел к буфету, чтобы положить деньги. Он выдвинул ящик буфета, но помедлил, задумался, глядя на пачку денег в руках. «Еще тридцать пять рублей, и хватило бы на новенький гоночный десятискоростник». Эта мысль мелькнула и погасла, будто ее и не было. Он положил деньги, закрыл ящик и с книжкой в руках лег на диван.
Через минуту он поймал себя на том, что не читает, а лишь скользит рассеянным взглядом по строчкам. «Еще тридцать пять рублей — и новенький, работающий, как часы, гоночный велосипед. И можно показать класс в завтрашней гонке…» Это прозвучало в нем как бы помимо сознания, будто кто–то невидимый, неосязаемый бесстрастно, но с чуть заметным нажимом сообщил. «А долг? А за квартиру?.. А жить на что?..» — задал он себе вопрос. Ответа не последовало — словно тот, невидимый уже замолчал и исчез. Володя отложил книжку и прикрыл глаза. Но веки его подрагивали, губы то складывались в горькую улыбку, то твердели в какой–то внезапной решимости. Он отдавал себе отчет, что это нелепо, почти невозможно, купить новый велосипед, но мысль упрямо возвращалась к тому же: «Какие–то тридцать пять рублей… Но где взять?..»
И еще не додумав до конца, толком не решив ничего, он внезапно вскочил, взял из ящика все деньги и, сунув их в карман, выскочил за дверь.
