Ребята все до единого спали. Он взял свой велосипед, холодный и влажный от росы, и, никого не потревожив, никому не сказав ни слова, в одиночку отправился домой.
В этот ранний час он был один на шоссе. Горы, среди которых петляла дорога, в серой дымке рассвета, казались необитаемыми, вокруг не было ни души. Он мчался по пустому шоссе, по самой середине его и слышал только шум трещотки, легкий скрип несмазанной цепи да монотонный шорох шин по асфальту. В бешеном темпе вращая педали, он будто убегал от кого- то, рисково срезая повороты с крутыми каменистыми откосами, так, что мог не вписаться в поворот и разбиться. Горько, безотрадно было на душе, и он не видел для себя никакого выхода…
Ничего у него не выходит, как ни старайся! Он хотел иметь гоночный велосипед, и вот он мчится на нем, но велосипед старый, изношенный, на котором не выиграешь гонку, а нового Аркашка ему не даст. Он хотел иметь настоящих друзей, и у него есть компания, есть секция, но с ребятами он не находит общего языка. Он мечтал о Гале — и ночью целовал ее при луне, но это было не так, как представлялось, и после этого она с какими–то паршивыми футболистами от него ушла…
В чем дело? Может быть, он и сам не такой, сам чего–то не понимает, что–то делает не так? Он думал об этом, но не знал, что он делает неправильно. Он чувствовал, что в главном он все- таки прав, но не с кем было разделить эту свою правоту. Он не понимал своих товарищей по команде, а они не понимали его. Если бы они были выше его, если бы нужно было еще дотянуться до них — все было бы проще и понятнее, у него была бы ясная цель. Если бы Гали была недосягаема, он был бы счастлив просто мечтать о ней, ни на что не надеясь. Но они ничего не требовали от него, ничего особенного. Наоборот, они хотели, чтобы он был проще, таким же, как они, чтобы не выделялся, не претендовал на многое.
Но даже сейчас, ощущая всю тяжесть одиночества и своей неприкаянности, он все- таки не мог с этим согласиться. Пусть не получится у него ничего, пусть не станет он классным спортсменом, но отчего же не попробовать? Почему бы им тоже не стремиться к этому, состязаясь с ним? Ведь для того в спорт! Пусть не он, пусть Пряжников, например, станет чемпионом, но все равно это было бы здорово, это была бы их общая победа. Во всех книжках о спорте он об этом читал и старался этому следовать. А в результате остался один. Нет, он чего–то не понимал в других. Он видел, что каждый из них любит себя, но они отлично уживались вместе. А он любил спорт и честную красивую борьбу больше, чем себя, и не мог ужиться с ними.
