— Что? Бунтовать у меня! — делал зверское лицо Аркашка.
— Молчи, шеф! — кричали ему. — А то взбунтуемся — в мешок и в воду.
Покончив с палатками, пошли всей оравой купаться. Вода в озере была такая теплая, чистая, что хотелось плавать и нежиться в ней бесконечно. А когда, уже в сумерках, вернулись на поляну, Ваня Гудко, большой любитель этого дела, быстро запалил костер. Возбужденные купанием, страшно проголодавшиеся, торопливо вынимали провизию, резали колбасу, вскрывали консервные банки. Зюганов с Пряжниковым привезли огромные душистые караваи хлеба, такого свежего, еще теплого, с такой аппетитной поджаристой коркой, что все тут же набросились на него, отламывая большие куски и запихивая в рот. Саша Рябов успел наловить с десяток окуней и чебаков, но пока закипала вода для ухи, в ход пошли колбаса и консервы.
Костер ярко пылал, треща сучьями и вздымая искры в ночи. Парни свободно и живописно расположились возле костра: кто сидел по-турецки, кто лежал на животе, а некоторые соорудили себе подобие кресла из рюкзаков и велосипедов. Легкие блики огня, пробегая по лицам, объединяли всех, усиливая ощущение дружного, веселого сборища.
— Уха готова! — провозгласил Иван, снимая с огня закопченный котелок. Достали разнокалиберные ложки и, потеснее сгрудившись, прямо из котелка стали хлебать аппетитное дымящееся варево. Ухи досталось понемногу, но с перчиком и лавровым листом она была очень вкусной.
— А ведь рыба посуху не ходит, — сказал Соломин, нашарив бутылку водки в своем необъятном рюкзаке.
— О-о!.. — деланно удивился Полосухин. — Да ты у нас маг и волшебник.
— Мы все могем, — нарочито скромно отозвался Соломин, ставя рядом с первой еще одну такую же бутылку.
— А еще? — хором подзадорили его.
— И еще могем. — Невозмутимо извлек он третью, встреченную аплодисментами и возгласами одобрения, уже с каким–то красным вином.
Разливали в разнокалиберные кружки, стаканы, банки.
— А юнцам наливать?.. Не малы еще? — спросил Соломин, видя протянутую кружку Ядыкина.
— Да мы уж школу кончили, скоро аттестат зрелости получим, — заявил Мишка.
— Ну, раз созрели, так наливай, — засмеялся Семанов.
— А у меня завтра день рождения, — вспомнил вдруг Пряжников.
- И сколько тебе?
- Восемнадцать стукнет.
- Серьезная дата…
- Так тебе уже за юношей нельзя выступать, — сказал Гудко. — С нами будешь гоняться?..
- За это стоит выпить, — сказал Соломин. — За превращение мальчика в мужа.
С шутками- прибаутками стали разливать. Володя отвел свою кружку и прикрыл рукой.
