Он ласкал языком ее грудь, словно собирая с нее сладчайший нектар. А биение ее сердца и приглушенное дыхание придавали этому вкусу новые нотки. Ее кожа напоминала ему мед, растекающийся теплом под его пальцами и умелым языком. Наконец он приник к центру ее женского естества, сладкого и терпкого. И это невозможно было сравнить ни с чем, испытанным им раньше. И все это несметное богатство принадлежало его жене. Только его жене.
И он погрузился в нее, позволив себе полностью отдаться ощущениям, почувствовать себя удивительно живым. Начинать и заканчивать. И начинать снова. Ее крики разрывали ночную тишину, пронзая темную ночь тысячами светящихся искр. И он снова входил в нее, соединяя их тела, превращая их в единое целое, словно именно так они и были созданы для существования на земле.
И даже после оргазма все не заканчивалось. Она поворачивалась к нему, прижималась всем своим теплым телом. Главные слова вертелись на кончике его языка, слова, готовые сорваться в каждый миг, когда они были вместе. Он почти произнес их, но все-таки сдержался. Они зависли между ними, как последний защитный барьер. Но это не могло изменить того, что Гейб наконец осознал. Осознал глубину своего чувства к Кэт. Осознал то, что это и есть его настоящая жизнь. Навсегда.
Он нежно коснулся ее руки и сжал ее в кулак. Затем соединил свой указательный палец с ее, позволив своему сердцу прошептать слова, которые не решился озвучить голос.
— Моретти.
— Гейб? — Голос его сестры звучал непривычно напряженно, что заставило Гейба моментально насторожиться.
— Я только что кое-что узнала об ожерелье мамы. — Она замолчала, словно собираясь с силами. — Ты знал, что оно у Данте?
Гейб похолодел.
— Черт, подожди. Какого черта оно у них делает?
— Кэт отдала его Франческе в день вашей свадьбы. Судя по твоей реакции, ты об этом не знал.
— Нет, черт возьми. Я даже не знал, что оно было у Кэт с собой. — Хотя он начал припоминать, что в брачную ночь она пыталась заговорить с ним об ожерелье. Что она собиралась сказать? — Почему она не отдала его мне?
В трубке снова повисло молчание.
— Может, из-за того, что это — подделка. По крайней мере, так считают Данте.
Гейб почувствовал, как холод ужаса сковал каждую часть его тела.
— Подделка… — глухо отозвался он.
— Ну, не совсем. Но Франческа сказала, что некоторые камни фальшивые.
— Они были настоящими, когда я продавал украшение Матильде. Мы отдавали его на экспертизу.
— Теперь все изменилось. Послушай, они наняли частного детектива. Судя по всему, он сумеет докопаться до истины.
