И снова опустил взгляд на руку. Пожав протянутую руку, он перестанет быть Моретти и станет… Данте. И внезапно он понял, что должен стать честным в отношении самого себя.
Не медля ни секунды более, Гейб пожал руку брата.
— В день моей свадьбы тоже шел дождь. — Матильда присоединилась к своей внучке, стоящей у окна.
— Это принесло тебе неудачу?
Матильда рассмеялась, и этот звук впервые за пять последних лет принес Кэт долгожданное искупление.
— Ничуть. Мы с твоим дедом были похожи на промокших насквозь крыс, когда все закончилось. Но потом была… потом была совершенно потрясающая брачная ночь.
Кэт склонила голову.
— Ба, прости. Прости, что сделала тебе больно.
— Помолчи, детка. Это я должна извиняться, а не ты. Ты все время писала мне, а я позволила своей гордости встать между нами. Позволила общественному мнению стать более важным, чем самый дорогой мне человек, на пять одиноких нескончаемых лет. Я должна была прислушаться к своему сердцу и признать, что ты была молода, глупа и имела право на ошибку. — Она сжала Кэт в объятиях. — Помни, я всегда буду любить тебя, Кэт.
— Я тоже люблю тебя, Ба. — Она прижалась к женщине, которая была для нее одновременно и матерью, и бабушкой, и лучшей подругой, вдыхая полной грудью знакомый с детства аромат свежих роз. Кэт почувствовала себя так, словно вернулась домой после долгой разлуки. — Я не хочу тебя терять снова.
— У нас все еще есть в запасе время. Я привезла с собой «Страстное желание». Этот брак… Все произошло так стремительно. Ты ведь… ты любишь Гейба? Поэтому вы женитесь?
Боже, меньше всего на свете Кэт хотела лгать бабушке. Но она не сможет принять правду.
— Я понимаю, что все слишком быстро. Но ведь Гейб рассказал о своем родстве с Данте. И это объясняет инферно и… — щеки Кэт покрылись пунцовым румянцем, — и как оно действует.
Матильда мечтательно улыбнулась:
— Должна признать, все это ужасно романтично. Хотя я и не считала себя никогда романтиком. Но почувствовать любовь с первого же прикосновения… И тем более с Гейбом. Ты знаешь, как я его обожаю. — К счастью, Матильда не стала переспрашивать. Она просто протянула внучке коробку. — Я давно ее не открывала. Наверное, стоило почистить ожерелье для тебя.
Кэт поставила коробку в центр низкого стола и направила на него прямой луч лампы. Бриллианты сверкнули миллионами радужных огней.
— Оно потрясающе, — пробормотала Кэт. И нахмурилась, всматриваясь внимательнее.
Что-то было не так. При ближайшем рассмотрении она заметила, что блеск камней не одинаков, а подобного она не помнила об украшении, которое успела детально изучить за долгие годы. Неужели не все бриллианты в ожерелье огненные? Или не все настоящие? Сердце Кэт гулко ухнуло вниз.
