Он смотрел на нее прищуренным взглядом, словно пытаясь проникнуть ей в самую душу.
— Просто интересное совпадение.
— Какое совпадение? Это как-то связано с твоим ожерельем?
Он не стал отвечать, переведя разговор на другую тему.
— Давай уйдем из ресторана, доберемся до ближайшей кровати и разденемся. Может, так нам будет проще договориться?
Гейб застал ее врасплох, и ей понадобилось несколько долгих минут, чтобы прийти в себя. Ее обдало жаром с головы до ног, и снова загорелось пламя желания.
— Я не собираюсь уходить из ресторана и искать ближайшую кровать, не говоря уже о раздевании, — сообщила Кэт, удовлетворенная твердостью собственного голоса.
Хотя голос все-таки дрогнул на последнем слове, заставив ее передумать на полпути к чашке кофе. Руки тоже дрожали. Поэтому она опустила их на колени и почесала середину ладони. Почему-то это ощущение сводило ее с ума в течение последних нескольких недель.
— Как скажешь. Если ты не хочешь есть, мы всегда можем уйти из ресторана и утолить другой голод.
Именно этого она и хотела. Каждой клеточкой своего тела. До дрожи в пальцах ног, обвитых ремешками стильных босоножек от Фенди. Но она не собиралась слушать инстинкты. И все же… Если бы он озвучил свое предложение по-другому?
Слово «раздеться» спровоцировало ряд невероятно смелых картинок в ее голове. Она не ожидала, что они будут настолько красочны и волнующи. Это неправильно, ужасно неправильно. Кэт очень хотела увидеть Гейба Моретти обнаженным. Мечтала о том, как его тело проникнет в нее. Кэт вцепилась в ручку чашки и попыталась сосредоточиться на ароматном запахе кофе, молясь, чтобы пылающие щеки не выдали ее смущения, списанного на жар, исходящий от чашки.
Гейб рассмеялся низким, грудным смехом:
— О чем думаете, мисс Мэллоу? Похоже, о чем-то важном, раз это так возбуждает вас.
— Это не возбуждение, а раздражение. Меня раздражает то, что надо притворяться, будто я хочу тебя.
Его смех стал только громче.
— Врунья. Ты не можешь даже смотреть на меня. Интересно, почему? Может, из-за того, что ты на самом деле хочешь меня? — Он наклонился к ней и забрал у нее чашку. Их пальцы переплелись, ладони соединились. И сразу их тела охватил знакомый жар. — Я не против отмены аперитива и перехода непосредственно к десерту.
