— Мне кажется, в офисе нельзя курить.
— А что? Ты вызовешь полицию?
— Зависит от исхода нашего разговора.
На мгновение взгляды мужчин сцепились. Наконец Примо разразился громким хохотом. Обойдя стол, он подошел к Гейбу. Сжал внука в долгих искренних объятиях и слегка потрепал по спине железной рукой:
— Я уже и не надеялся, что этот день настанет, Габриель. — Его имя непривычно прозвучало на итальянский манер.
Гейб замер, не понимая, как реагировать на объятия и на всю ситуацию в целом. В конце концов он ответно похлопал старика по спине. Судя по удовлетворенному вздоху Примо, ему это понравилось. Он освободил Гейба и сделал шаг назад.
— Наверное, ты не понимаешь, зачем я пришел, — начал Гейб.
На него смотрели золотистые глаза, точно такие же, как у него самого. Мудрые, добрые глаза, полные понимания и печали, радости и приятия.
— Благодарю тебя за это, даже если твой приход не связан с желанием познакомиться с твоим нонно[1].
— Черт… — Все шло совсем не так, как он ожидал.
— Все совсем не так, как ты ожидал?
Что же это такое? Патриарх Данте умеет читать мысли? Гейб поднял взгляд, решив быть честным:
— Не так.
— Ты думал… Приду, постараюсь быть вежливым со стариком. Задам свой вопрос. И уйду, не позволив ему овладеть моим сердцем и рассудком. — Указательный палец Примо прикоснулся сначала к груди Гейба, затем ко лбу. — Уже поздно. Я уже там. Как… — Он нахмурился. — Какое животное забирается туда, куда ему нельзя?
— Очевидно, ты.
Примо снова зашелся в хохоте. Чиркнув зажигалкой, поджег сигару.
— Мы не будем никому рассказывать о сигаре, ладно? Нонна[2] разорвет меня на части, если об этом узнает. И сразу доложит моему доктору.
Как он это допустил? Как к нему подобрался старик? Ведь он прав. Гейб собирался держать с ним дистанцию, задать проклятый вопрос и поскорее убежать. Но он заворожил его. То же самое сделал когда-то и его отец. Очаровал их мать, заставил ее забыть про защитные барьеры и оставил ее одну с детьми.
— Я не похож на него. — Он так и не понял, откуда пришли эти слова. Они вырвались, прежде чем Гейб осознал это.
Глубокая печаль отразилась на лице Примо.
— Нет, не похож, — мягко согласился он. — Так же как и Северо или Марко, Лаццаро и Николо. У вас всех есть моральные принципы, которых не было у него. Мне жаль, что он так поступил с тобой. И жаль, что я не нашел тебя раньше.
Не нашел раньше? Неужели больше никто из Данте не знает ни о нем, ни о Люсии? Не может быть. Но он не станет об этом спрашивать. Это бессмысленно.
