— Отец? — выкрикнул он, напрягшись, когда слово покинуло его уста. — Покажись!
Уши наполнились шумом ветра, хотя ветра не было. Он осмотрел ночь в поисках источника, но ничего не увидел. Звук нарастал, становился всё громче и громче, пока…
На самой границе его зрения возникла извивающаяся масса щупалец. Толщиной со ствол дуба, чёрные, как чернила, они тошнотворно змеились над местностью. Их движения напомнили ему щупальца кракена или гротескные конечности темнопряда, с которым он встречался на плане Тени.
За щупальцами по пятам шло облако тумана.
Две пары тонких пятен света возникли во тьме за щупальцами, одна пара цвета холодного старого железа, вторая — тусклого золота.
Глаза.
Звук продолжал становится громче, он был оглушительным, как циклон. Магадону казалось, что его барабанные перепонки лопнут. Лошади и мулы бились в панике. Двое оборвали привязь и убежали в ночь.
— Кто вы? — крикнул Магадон, его голос был едва слышен в окружающем шуме.
Щупальца придвинулись ближе. Как и глаза.
— Покажитесь!
Ответа не последовало, и Магадон выпустил стрелу в одну из пар глаз. Стрела сорвалась с тетивы, оставляя за собой красный след. Вонзившись в темноту, она исчезла без всякого видимого эффекта.
Закричав, Магадон выпустил ещё одну стрелу, потом ещё одну. Нарастающий шум поглощал его крики; тьма поглощала его стрелы.
Рёв достиг крещендо, такого громкого, что Магадону показалось, будто его голова сейчас взорвется. Как могли караванщики спать в таком шуме? Казалось, будто в барабанные перепонки вонзаются кинжалы. Магадон бросил лук и закрыл уши. Он кричал от боли, но рёв съедал все звуки.
Без предупреждения рёв стих.
За исключением звука его тяжёлого дыхания, в ночи воцарилась тишина.
Уши Магадона звенели; в висках стучало. Он поднял взгляд и увидел, что щупальца исчезли, глаза исчезли. Он был один. Он посмотрел на свои ладони. Крови на них не осталось.
Магадон чуть не рухнул от облегчения.
— Тарк, — толкнул он младшего торговца. — Тарк!
Ответа по-прежнему не было.
Шорох наверху привлёк его внимание. Магадон взглянул туда, и то, что он увидел, лишило его сил. Руки безвольно повисли.
— Боги, — пробормотал он.
Ночь забрала его.
***
Надев маску — маску заботливой молодой племянницы и доверенной советницы госпожи Мирабеты Селькирк — Элирил стояла рядом с тётушкой возле спальни покойного главного правителя. Они проехали по улицам Ордулина не в карете, а в обычной повозке, и обе надели тяжелые, грубые, простые плащи с глубокими капюшонами. Выслушав то, что сказал гонец, они не хотели, чтобы их прибытие было замечено. Город и так был встревожен. Вся Сембия была встревожена.
