— Ну! Чего ты ждешь?! — потребовал он.
Зертиш вновь протянул руку и повторил свои действия.
— Не то, недовольно качнулся в сторону Рин. — Ты меня боишься! До этого ты делал это искренне! — обвинил его мальчик. Он был прав, тогда Доброгнев сделал это не осознанно. Теперь же видя, что перед ним нежить, рука не поднималась гладить по голове чудовище.
— Извини, — искренне произнес Доброгнев. Ему действительно было жаль мальчика. Мальчика, которого убили, а не то чудовище, что стояло сейчас рядом с ним.
— Идем, — Рин цепко ухватил за локоть Доброгнева и потянул в сторону. Это действие вызвало невольную дрожь у Зертиша. Он даже через теплую куртку ощущал мертвый холод, исходящий от пальцев ребенка.
— Подожди, а Бьянка?
— Она уже мертва. Душа томиться в пустом разуме, — тон ребенка вновь был совершенно другим. Так разговаривают те, кто прожил на этом свете много лет. Тут впервые Доброгнев осознал, что мальчику может быть уже несколько веков. Что все, происходящее здесь, игра!
— Ты добьешь ее? — с интересом спросил Рин.
— Лучше вы, — прохрипел Доброгнев. У него душевных сил на подобный «подвиг» не хватит. Пусть Бьянка стерва, но она и родная сестра Алисии.
Рин улыбнулся и посмотрел на девушку:
— Свободна, — повелительно махнул он рукой. Бьянка упала замертво.
— Идем, — вновь потянул за собой Доброгнева Рин. Пришлось подчиниться. В Тумане идти было странно и страшно. Мир там был совершенно другой: никакой.
— У тебя есть что‑нибудь покушать?
Доброгнев вздрогнул. Подобный вопрос из уст нежити звучал, по крайней мере, странно. Чем он питается? Кровь или плоть. Может быть, мальчишка желал отведать его эмоций.
— Мне нужна обычная человеческая еда, — развеял его страхи Рин.
— Яблоко будешь? — осторожно спросил мужчина.
— Давай. Здесь в топях яблонь больше не осталось.
Из поясной сумки было извлечен ярко — красный плод. Даже серая пелена Тумана не могла скрыть его расцветки. От него просто веяло жизнью. Мальчонка радостно выхватил плод и впился своими измененными зубами в него. В голове Доброгнева тут же промелькнула картинка, как Рин так же погружает свои клыки в человеческую плоть, вырывает кусок, проглатывает его и облизывает испачканные кровью губы.
— Не то. Когда я был живым, яблоко таяло во рту. Сейчас, будто, жую глину: склизкую и противную.
— Нам еще долго идти? — решил сменить тему Доброгнев. Пристрастия нежити он обсуждать не желал.
— Мы уже давно на месте, Хозяин болот перенес нас мгновенно.
