— Зачем вы пришли? — не стал тянуть время воин.
— Не поверишь, Зертиш, — ухмыльнулся Рин и закинул ногу на ногу.
— Удивите меня, — недовольно буркнул Доброгнев в ответ. Он терпеть не мог дешевые постановки. Хозяин Болот же сейчас играл, играл весьма скверно.
— А ты похож на свою сестрицу, у нее тоже никакого почтения к сильным мира сего.
— Вы про Ярогневу?
— У тебя есть другая сестра? — одна бровь на лице Рина поднялась вверх, Туман надел маску крайнего удивления.
— Чего вы желаете?
— Сразу к делу, определенно похож. Ну что ж, у тебя в семье есть младенец, отдай мне его! Добровольно!
— Не понимаю о чем вы, — спокойно солгал Доброгнев. Маленького Горислава он уже считал своим сыном, и отдавать его нежити не собирался.
— Я про тот пищащий сверток, что твоя сестрица вынесла из земель Маргланта.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Хорошо. Я предложил отдать ребенка по — хорошему ты отказался. Значит, Оливер заберет его сам, когда я сообщу ему, где дитя.
— Оливер? — недоуменно спросил Доброгнев.
— О! Это еще одна замечательная история, в которой поучаствовала Ярогнева, но, увы, рассказчик из меня никудышный, — развел руками Хозяин Болот. — Пожалуй, оставлю вас! Дела, — усмехнулся он и покинул тело Рина.
Зато Доброгневу было не до шуток. Над его семьей нависла незримая опасность. Мужчина не знал, кто такой Оливер, или что такое Оливер. Ведь Туман нельзя назвать живым, значит и неизвестный может быть воплощением чего‑либо. Доброгнев хорошо знал свою сестру, а на мелочи она не разменивалась.
— Ой, а что с дядей Апем? — вопрос Рина выдернул Доброгнева из размышлений.
— Умаялся, — отрывисто бросил мужчина. — Послушай, Рин, а ты знаешь Оливера.
— Знаю, — недовольно протянул ребенок. — Он противный.
— А не расскажешь о нем?
— Крыса везде крыса, — странно ответил ребенок.
Доброгнева подобный ответ не обрадовал. Это можно было трактовать, как угодно. Ответ Рина породил еще больше вопросов. В какой‑то момент Зертиша настолько переполнила смесь чувств из страха и отчаяния, что он не удержался и от души заехал по ребрам эльфу, стараясь выместить все то, что накопилось. Он винил во всем Альмиера, если бы ему не взбрело в голову лезть через топи то все могло сложиться иначе.
Опять же мужчина думал о новом враге, что подступил к Империи. Не верить смысла не было. Так он прекрасно понимал, что люди не готовы дать отпор. Тут же Доброгнев похвалили себя за прозорливость: он не стал продавать дом в Морнэйлде. Значит, отец сможет перевезти туда мать и брата. А вот что им все делать дальше Зертиш не знал. Отдать младенца за спокойствие здесь, под защитой Тумана? Но никто не скажет, когда нечисти вновь понадобится плата. Даже допуская такие предательские мысли, Доброгнев все же не смог бы убить дитя.
