А чем Фрэнсис могла оправдаться, что не ушла? Сейчас, находясь рядом с Эндрю, она желала, чтобы он взял ее за руку, зная: невзирая на всю ложь и извороты своего мужа, она все еще любит его. Он во многом человек достойный и до сих пор так хорош собой… а потом, как бы она одна со всем справлялась?
— Итак, объявляю вас мужем и женой, — возгласил регистратор, мягкоголосый валлиец, сумевший придать краткой свадебной службе высокий смысл. Легкий бриз, казалось, подхватывал сказанное им и не спешил уносить прочь. — Можете поцеловать невесту.
Когда Бен склонился и коснулся губ Эмили нежнейшим из поцелуев, Кэролайн заерзала на стуле и зевнула.
Свадебный завтрак подавался на свежем воздухе на разномастных фарфоровых тарелках и состоял из простого обжаренного мяса с кровью и огромного целого лосося с восемью различными салатами и молодой картошкой. Сдвоенный пудинг послужил свадебным тортом, на нем расположено было такое количество пирожных, какого Эмили не видывала; получилось даже лучше, чем она себе представляла. Погода была безупречная, а поскольку стоял июль, она даже не предприняла никаких мер на случай непогоды — настолько была уверена, что солнце будет сиять над нею и Беном, над их счастьем. Эмили только того и хотелось, чтобы все ели прекрасно приготовленную еду, пили шампанское и наслаждались видом на море, а обо всем прочем она не слишком–то и хлопотала. «Люди какие надо, место что надо… как у нас может что–то пойти не так?» — говорила она, и Бен еще больше любил ее за то, что она не была из тех женщин, кто надоедают своими свадебными планами, бьются в истерике из–за цвета ленточек на отпечатанных меню или цветов в букетах для украшения стола.
Кэролайн бродила повсюду со стаканом в руке, виляя бедрами, всем и каждому надоедала разговорами о том, что это она все наряды пошила, раздражала жену Джека непрестанными заигрываниями с ним, отпускала гостям комплименты, звучавшие как оскорбления. Чем ближе день склонялся к вечеру, тем громче звучал ее голос, тем несдержаннее она становилась. А уж когда она вслух объявила, что тоже не прочь подыскать себе красавца–мужа, только не такого тряпку, как Бен, Фрэнсис отвела ее в сторонку и негромко отчитала дочь, сказав, что хватит ей болтать.
— Хватит болтать о чем? — недобро усмехнулась Кэролайн. — О моей сестричке–паиньке или ее тошнотворном муженьке?
— Кэролайн! — прикрикнула на нее мать. — Мы у Эмили на свадьбе. Мне казалось, что ты рада за нее.
