— Как его зовут? — спрашиваю, показывая на собаку, которая теперь сидит около меня и внимательно смотрит, склонив голову набок. Морда выразительная, кажется, вот–вот улыбнется, не то что хозяйка.
— Это она, — слышу ответ, — девочка.
И все.
— Меня зовут Антония.
Отпиваю глоток воды и поглаживаю живот в надежде, что Ада мне что–то подскажет. Женщина смотрит на мой живот, но взгляд ее не становится мягче. Вдруг в глазах у нее что–то сверкнуло.
— Ты — дочка Альмы, — говорит таким тоном, будто она меня разоблачила.
Почему–то мой живот ее возмутил. Интересно, как она догадалась? Получается, у меня нет другого выхода, придется говорить правду.
— Я на нее похожа? — спрашиваю, пытаясь улыбнуться.
— Нисколько. Но я не вижу другого пути, как кольцо моей мамы могло бы попасть к тебе.
Кольцо ее матери? Но это же бабушкино кольцо!
— Вообще–то я думала, что это кольцо мамы моей мамы.
— Это кольцо принадлежало моей матери, — холодно отвечает она. — Она отдала его моему брату. Он хотел подарить его своей дочери на свадьбу, а подарил в итоге твоей бабушке.
Значит, мама префекта жила напротив: вот как они познакомились. И он подарил ей кольцо своей матери! Чувствую себя очень неловко, но мне надо так много у этой женщины спросить… Попробую начать издалека.
— Вы давно здесь живете? Кажется, все такое новое… — рискую я.
— Я только что закончила ремонт на кухне, она пострадала при землетрясении. А раз уж начала ремонт, сын посоветовал поменять мебель, — отвечает она. И неожиданно добавляет: — Я всю жизнь здесь живу. Здесь жили мои родители, а потом мы с мужем. Брат часто заходил после работы проведать маму. Оставался на полчасика, они сидели как раз у этого окна.
Собака начинает лаять всякий раз, как только хозяйка заканчивает фразу. На мой голос она так не реагирует. Может, так отвечает, а может, хочет подчеркнуть важность того, что говорит хозяйка.
— Нельзя! Они были очень близки, мама с братом. Мама родила его почти в пятьдесят, возраст менопаузы. Он был самым младшим, всеобщим любимцем.
Поражаюсь, как эта скрытная и сдержанная женщина может с легкостью говорить о менопаузе у мамы, но чувствую, насколько все, что касается брата и мамы, для нее важно и дорого.
— А где живет ваш сын? — спрашиваю я.
— В Милане. Он судья, — отвечает она, чуть приподнимая подбородок.
— У вас есть внуки?
— Один, я редко его вижу, он учится в Лондоне.
— А дочь вашего брата?
— У него было трое детей. Двое младших родились в Риме после их переезда. Мы почти не общаемся, даже с его женой.
