Презрение Лорда [Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула] | страница 11

Кавинант вышел следом за ним в коридор. По пути доктор говорил:

— Ваш случай — это то, что мы называем основной разновидностью болезни Хансена, — приобретенная проказа, та, у которой, по-видимому, нет… э… генеалогии. Восемьдесят процентов случаев заболеваний в нашей стране зарегистрированы у эмигрантов, которые заразились, будучи еще детьми, в странах с тропическим климатом. Мы, по меньшей мере, знаем, где они подцепили ее, если не как именно и почему.

Разумеется, основная или побочная форма, она протекает одинаково. Но, как правило, люди с побочными формами выросли в местах, где болезнь Хансена выражена гораздо сильнее, чем здесь. Больные сразу распознают, чем именно они заболели. Это значит, что у них больше шансов вовремя получить необходимую медицинскую помощь.

Я хочу познакомить вас с одним из наших пациентов. В настоящее время он — единственный, кроме вас, имеющий основную разновидность лепры. Он был кем-то вроде отшельника — жил один, вдали от всех, в горах западной Вирджинии. Он не знал, что с ним происходит, до тех пор, пока с ним не попытался связаться из штаба армии командир его убитого сына. Когда офицер увидел этого человека, он позвонил в общественную службу здоровья. А они послали старика к нам.

Доктор остановился перед такой же дверью, какая вела в комнату Кавинанта. Он постучал, но не стал ждать ответа. Распахнув дверь, он поймал Кавинанта за локоть и втащил в палату.

Когда Томас переступил порог, в ноздри ему ударила острая вонь — запах, похожий на зловоние гниющего в отхожем месте мяса. Даже карболовая кислота и различные мази не смогли задушить этого смрада. Исходил он от сморщенной фигуры, сидевшей на постели и выглядевшей совершенно абсурдной на фоне чистых простыней.

— Добрый день, — сказал доктор. — Это Томас Кавинант. У него основная форма болезни Хансена, и он, кажется, не понимает грозящей ему опасности.

Пациент медленно поднял руки, словно хотел обнять Кавинанта.

Вместо кистей у него были вздутые обрубки, лишенные пальцев куски розового больного мяса, испещренного трещинами и язвами, из которых сквозь лечебные мази сочился желтый эксулат. Они висели на тонких, обмотанных бинтами руках, словно неуклюжие болванки. А ноги, даже несмотря на то, что они были прикрыты госпитальной пижамой, выглядели сучковатыми деревяшками.

Потом пациент зашевелил губами, пытаясь заговорить, и Кавинант посмотрел на его лицо. Тусклые, пораженные катарактой глаза на этом лице, казалось, были центром извержения вулкана. Кожа щек бело-розовая, как у альбиноса, но оттопыривалась и разбегалась от глаз складками, словно ее нагрели до такого состояния, что она начала плавиться; и верхушками этих складок служили густые туберкулезные узелковые утолщения.