По виску Адамса скользнула капля пота. Кто его только за язык тянул?.. Нужно было просто отправить верстку в Миниправ среди всей остальной текучки, но ни в коем случае не поминать о Майке Бродене при шефе. Черт его знает, что там у него случилось с этим арестантом, но при любом упоминании о нем шеф просто сатанеет.
Пауза затягивалась. В комнате надрывно тикали часы — невероятный довоенный раритет — и каждый щелчок стрелки звучал в ушах Адамса так же зловеще, как звук взведенного курка.
Потом О» Браэн все–таки заговорил:
— Я никогда не повторяю дважды, Адамс. Для вас сделаю исключение из правила — но это будет первый и последний раз. Так вот — никаких гранок Миниправу посылать не нужно. Положите их на стол. Я займусь ими сам.
Адамс посмотрел на черные, набрякшие мешки под глазами у шефа и с каким–то странным удивлением подумал, что тот кажется почти больным. Странное дело, он видел О» Браэнна по десять раз на дню, но эта мысль пришла ему в голову только сейчас.
На одну краткую секунду он задумался о том, что же там все–таки произошло между О» Браэном и Броденом, но потом верстка с именами арестантов мягко легла поверх покрывавших стол бумаг, и Адамс привычно — так же, как иные люди моют руки перед едой или снимают головной убор, входя в квартиру — стер из памяти все, что было связано с именем Майкла Бродена.
Бродена не существует.
Бродена никогда не существовало.
Выходя из кабинета, Адамс точно помнил, что в их разговоре с шефом возникло какое–то неприятное затруднение, при мысли о котором ему все еще делалось не по себе, но чем конкретно было вызвано это затруднение, он уже напрочь позабыл.
* * *
Когда О» Браэн первый раз увидел Бродена, то счел его довольно заурядным. Пожилой мужчина лет шестидесяти, выглядевший еще довольно крепким. Ежик пепельных волос, такая же пегая щетина на щеках и подбородке, и обветренное узкое лицо — по виду настоящий прол, что, в общем, и неудивительно, поскольку этот человек успешно выдавал себя за прола почти тридцать лет. Единственной выбивавшейся из образа чертой были внимательные темные глаза. И даже не глаза, а взгляд — пролы не смотрят с таким выражением. И все же, в общей камере, заполненной людьми, Броден казался чуть ли не самым неинтересным экземпляром. Во всяком случае, пока дверь не открылась, и охранники не втолкнули в камеру бледного, шатавшегося человека с окровавленным лицом. Человек пошатнулся и упал на четвереньки, не сумев удержаться на ногах. Броден поднялся, подошел к упавшему и помог ему встать. О» Браэн, наблюдающий за этой сценой по видеосвязи, выжидательно сощурился. Он видел такое уже много раз.
