— Просто. Мам, а чем мусульманское кладбище отличается от христианского?
Послышался звон льющегося в железное ведро молока.
— На мусульманском хоронят мусульман, на христианском — христиан. — Мама с интересом посмотрела на меня.
— А что, на одном кладбище нельзя хоронить и христиан, и мусульман? Какая разница?
— Веры разные.
— Но ведь мы живем вместе. — Я ничего не понимала.
— А лежим отдельно. Так положено. — Мама перестала доить. — А откуда такие вопросы?
Я сначала не хотела говорить. Словно знала, что сделала что-то неправильное. И молчала, пока ведро до краев не наполнилось белым душистым молоком, покрытым сверху пузырчатой пенкой.
— Доча, я у тебя спрашиваю. — Мама вытащила ведро из-под коровы и встала.
— Ну, мы с Таней играли…
— Не на кладбище, случайно?
Я взялась за ручку ведра с другой стороны, желая помочь донести его до стола. Ведро было легким, и я в очередной раз поразилась тому, что мама всегда отводит свободную руку в сторону, будто ей тяжело.
— На кладбище играть нельзя, — сказала мама, собираясь процеживать молоко.
Она взяла другое ведро и натянула на него марлю.
— Нам не страшно совсем! — решила я успокоить маму. — Даже весело!
— Дело не в страхе, а в уважении. — Мама строго посмотрела на меня, переливая молоко из ведра в ведро. — Мертвых нужно уважать. Они хотят покоя.
— Давай больше не пойдем на кладбище, — осторожно предложила Таня на следующий день.
Видимо, не я одна спалилась, задавая старшим вопросы.
— А куда пойдем?
— Давай на речку?
И мы побежали к реке. Пока родители не знают, можно снять на берегу шлепанцы, задрать повыше платье и забраться по пояс в воду, ощупывая ногами глинистое дно. Что мы и сделали.
— Ой, тут камни! — вскрикнула Таня и упала. Села прямо в воду.
Я захохотала, а Таня стала брызгаться. Я тоже набирала в ладошки побольше воды и бросала ее в сторону Тани. Но Таня побеждала: ей, сидевшей на дне, было намного легче. Я побежала от водного фонтана к берегу. Таня, не переставая брызгаться, встала и побрела за мной.
— Я победила! — закричала она, падая на берег и смеясь.
Я тоже смеялась, посыпая мокрые ноги песком. Он где-то налипал, а где-то осыпался, и на ноге оставалась интересная шершавая картинка. «Дерево, — думала я. — Нет, все-таки облако!» Я посмотрела на Таню: она набрала полную ладошку камней со дна реки и стала разглядывать их на солнце. Блестящие камни, белые или красноватые, с бело-черными крапинками — настоящее сокровище, никто не отказался бы от таких! Я подошла к реке, загребла камней, вывалила их на берег и стала перебирать.
