— Отчего же?
— Ответ находим опять в записях. Викария к тому времени выслали. Староста записал, что церкви помогало семейство Роус, жившее в Холтон-Бартоне, вблизи моста Тамар, всего в нескольких милях на север от Ландульфа. Один из членов семьи, Энтони Роус, был полковником в армии Кромвеля и мировым судьей графства. Остальные, однако, симпатизировали Высокой Церкви[4]. Деньги на одно из окон когда-то пожертвовал некий Николлс, кузен Энтони. Семейные связи — великое дело. Окна, правда, пришлось побелить, зато они остались в целости и сохранности на радость грядущим поколениям.
— К чему вы клоните, мисс Хартли? При чем тут Ландульф?
— Очень даже при чем. Сколько до него? Миль двадцать? Долгий, но вполне реальный путь в тысяча шестьсот сорок шестом году.
— Тысяча шестьсот сорок шестой? Я думал…
— Недавно мы обнаружили письмо одного из церковных старост, некоего Ричарда Бодена. Он описывает предосторожности, которые местный священник принял во время «кризиса пятьдесят первого». «Шесть лет назад, — пишет Боден, — мы спрятали наше красивейшее окно, поскольку Корнуоллом завладели парламентские войска. Витраж перевезли в безопасное место, к нашему верному другу мистеру Мэндреллу, замуровали, и, могу ручаться, он до сих пор хранится там в целости и сохранности». Письмо написано в тысяча шестьсот шестьдесят втором, через два года после начала Реставрации[5]. Однако витраж «…до сих пор хранится там в целости и сохранности». Правда, интересно?
— А почему его не вернули на место?
— Логичный вопрос. И мне кажется, я знаю, как на него ответить. Связи церкви с семейством Роус натолкнули меня на мысль поискать следы Мэндрелла в районе Холтон-Бартона. Некие Лоуэры из близлежащего Клифтона симпатизировали роялистам и Высокой Церкви. И, судя по их близкой дружбе с вашим собственным предком, испытывали глубокую антипатию к пуританам — как вы, наверное, и сами знаете, сын Теодора Палеолога погиб, защищая короля, при Нэйсби. Оказалось, что одним из ближайших соседей Лоуэров был некий Томас Мэндрелл, который женился на девице Роус. Думаю, именно он прятал витраж Суда. Однако после смерти Мэндрелла в тысяча шестьсот пятьдесят седьмом все его имущество передали сэру Грегори Нортону, убежденному стороннику Кромвеля. Кто-то из членов семейства Нортон жил в доме Мэндрелла уже после Реставрации. Боден писал, что витраж замуровали — не иначе как в какой-то стене. Если новый жилец симпатизировал пуританам, не стоило рассказывать ему о сокровище роялистов, тайно хранящемся у него дома.
