– Откуда Кириллу знать, какие у тебя дела, князь, – возразил тот. – Через полтысячи верст он тебя разве видит и помыслы твои читает? По обычаю монастырскому грехи мирские обличает, как им и положено. А к князьям у святых старцев особый счет, – с усмешкой прибавил Никитин. – Любят они поучать князей. Сергия вспомни. И Савву.
– Сергий зрел в душу и помыслы читал. – Юрий казался потрясенным, будто откровением. – Савва прозорлив был, может, и не менее Сергия. А Кириллу я до земли поклонюсь, если…
Недоговорив, он пошел из храма. Спустившись с паперти, принял на голову шапку и плащ на плечи.
На конюшенном дворе гулял, скучая, Феофан Гречин. Тихонько приплясывал на ходу, сунув мерзнущие руки в рукавицах под отвороты шубы.
Но князь об изографе не вспомнил, а сам Феофан не полез к нему на глаза. Только когда Юрий Дмитриевич оседлал коня и в молчании поехал со двора, Гречин кинулся вслед, надсадно воззвав:
– Так вели, князь, распорядиться обо мне!
Юрий повернулся к боярину, бросил:
– Управь, Федор.
Старый изограф, застыв соляным столпом, глядел в хвост княжьего отряда, пока не прикрыли ворота.
– Даже не взглянул, – пробормотал он, едва ворочая обмерзшими губами, и покорно поплелся за позвавшим его Никитиным.
10.
Постельничий стоял над князем, раздумывая, будить или не будить. Измученный бессонными ночами Юрий Дмитрич уснул в изложне, не сняв ни сапог, ни опашня. Приклонил на миг отягченную, налитую будто свинцом, голову и тут же провалился в пропасть спасительного бесчувствия.
Рассудив, что трех часов довольно для дневного сна, постельничий стал потряхивать Юрия за плечо.
– А? – тот дернулся, мутно уставился на него.
– Лекари, князь.
– Сейчас… – Юрий спустил ноги на пол. – Сейчас… Умыться подай, Роман.
В изложне висел серебряный рукомой, но князь любил со сна ополаскиваться основательно. Холопы внесли полную бадью, уставили на скамью. Юрий, скинув опашень, погрузил голову в холодную воду. Резко распрямившись, обдал брызгами и себя, и постельничего, и слугу, стоявшего поодаль с чистой рубахой. Стал яростно растирать лицо и голову накинутым рушником.
– Что лекари?
– Говорить с тобой хотят, князь. Да в сенях дьяк по зову дожидается.
– Зови лекарей сперва.
Юрий стянул мокрую рубаху. Пока надевал свежую, а слуга держал наготове кафтан, явились двое лечцов. У обоих под мышками было зажато по толстой книге. Поклонясь, приступили:
– Мужайся, князь.
– Все испробовано: травные настои, масляные обертывания, купанье в васильковой воде. Кровь отворяли, с луной сверяясь. Внутрь давали сожженный и растертый агат – сей камень духам нечистым противится…
