Феофан Гречин, расписывая некогда новгородские церкви, умел показать это преображенье человеческой плоти светлостью божественной, изгоняющей тьму. Его святые будто купались в том свете, а он стекал с них, как вода после нырянья в реку, и поражал видевших это. Но Феофан, философ и искусник, запечатлевший в своих образах одоление тьмы светом, миг напряжения всех сил души и духа, не мог представить себе, чтобы эта борьба длилась не миг и не чреду мигов, а целую жизнь.
Знающие совершенство знают и свою неиссякающую тьму. А путь от нее к свету долог, и тропа узка, обрывиста…
Молитве его помешали. В открытую дверь церкви ворвался ледяной ветер. В притворе кто-то встал, не идя далее.
– Андрей! – робко позвал голос Фомы. – Ты где?
Иконник поднялся с колен. Гость вытер рукавом слезящиеся с мороза глаза и наконец разглядел его.
– Тебе чего, Фома? Отец Гервасий прислал?
– Не-е, сам… – Молодой инок смущенно переминался и смотрел исподлобья. – Не прогонишь?
– Прогоню, – спокойно ответил Андрей. – Ведь не сможешь молиться со мной здесь, труда не стерпишь. Ступай, Фома, в келью.
– Да не… я не молиться, – еще больше заробел тот. – Поговорить бы.
– Что ж за время нашел для этого?
Андрей, смирясь, вышел в притвор и сел на лавку. Монашку велел сесть рядом.
– Ну что за беда у тебя?
– Братия на тебя донести хочет самому великому князю, – выпалил Фома. – Завтра, не спросясь отца Гервасия, пошлют двоих в Москву.
– Донести? – Удивление Андрея выразилось лишь в слабом повороте головы. – Разве я в чем провинился?
– Не знаю, – пробормотал Фома, вновь терзаясь. – Давеча, как пришел обоз с камнем для церкви, грузчики болтали про тебя. Ищут-де Рублёва, золото какое-то украл-де. То ль церковное, то ли княжье. Заказ-де не выполнил, сбежал да золото украл. Братия им про тебя не сказали, а потом думать начали промеж себя. Ты вечор трапезу пропустил, а там про тебя баяли. Отца Гервасия о тебе пытали: не от татьбы ли своей прячешься у нас, грех нераскаянный покрываешь. Севастьян всему заводчик, он-то и задумал к великому князю послать. А Никон-де наверняка знает, что Андрея Рублёва на Москве ищут. Если за тобой не пришли еще княжьи люди, то знать, покрывает тебя Никон. И душегубы те, которые тогда… стало быть, татьбой ты с ними повязался.
– А отец Гервасий что?
– Гервасий-то им и сказал, – заволновался Фома, – свои грехи, мол, замечайте, а на чужие не заглядывайтесь. Так вот они и решили втайне послать, не спросясь его. А я услыхал. От меня они не таятся…
