Плотно утоптанная глина улицы задрожала под ногами. Толпа сосредоточилась на теневой стороне дороги, и он смог увидеть приближающуюся процессию. Послышались шипение и свист паровых топотунов. Люди, которые управляли машинами, двигались медленным церемониальным шагом по трое в ряд. Огромные лапы стальных чудовищ размеренно и сильно били по глиняной улице. Когда топотун подскакивал в воздух, вперед немедленно выступал один из водителей и подталкивал свою машину вперед, изо всех сил вцепившись в прикрепленные к ней ручки. Слабаков среди них не наблюдалось, но даже эти рослые и сильные мужчины с большим трудом направляли машины к центральной площади. В прежние времена вместо топотунов использовались огромные бревна. «Налицо неудержимый технический прогресс», — хохотнул про себя Руиз.
За паровыми машинами двигались музыканты разного возраста и пола, одетые в традиционные траурные одеяния из колючих ветвей, привязанных к телу кожаными ремнями. В руках у них были необычные музыкальные инструменты, но маршировали люди в полной тишине. Труппа выглядела весьма живописно — колючки были так плотно пригнаны по фигуре, что тоненькие кровавые ручейки постоянно струились по худощавым запыленным телам. На флангах двигались в танце клоуны, жонглеры с лентами, маги рангом пониже. Последний музыкант, покрытый шрамами древний старик, шел перед паровой машиной, тащившей сцену. Машина была сделана в форме стального, пышно украшенного скарабея на огромных колесах. Сцену увешали гобеленами, вытканными металлическими нитями, с сюжетами из мифов Фараона. На центральной платформе установили гигантский саркофаг, украшенный позолоченными изображениями зверей, демонов, а также богов Искупления и Воскрешения. По углам сцены в ритуальных позах стояли будущие участники представления. Трое пожилых людей облачились в одежды старших фокусников. На четвертой — молодой женщине поразительной красоты — были льняные одежды Феникса. Бледно-оливковая кожа и черные, с медным отливом волосы свидетельствовали о принадлежности к местной знати. Когда сцена, покачиваясь, проползла мимо, взгляд девушки задержался на фигуре торговца маслом, затем принял прежнее отрешенное выражение.
Руиз понял, что вышел из роли, с лица исчезла маска добродушного идиотизма.
За сценой, отдуваясь, шагали три толстых врача, которые должны были засвидетельствовать смерть, на плечах у них болтались выдубленные шкуры ящериц арройо. Зубастые верхние челюсти, подобно уродливым шапкам, прикрывали головы. Ящерицы были символами их профессии, чреватой множеством неожиданностей. Впрочем, столкновения с этими зверюгами обеспечивали врачам немало пациентов.
